История Италии. Том II - [230]

Отличительная художественная особенность новелл Пиранделло — психологичность, внимание к внутреннему миру героя. Герои новелл Пиранделло — люди с высокими этическими запросами, они страдают не столько от бедности, сколько от унижения, от пошлости окружающего мира. Чем внутренне красивее человек, тем труднее ему приходится, душевное благородство и благополучие в буржуазном мире несовместимы. Однако человек бессилен изменить что-либо в устройстве жестокой машины.

Романы Пиранделло не равноценны. Один из лучших — «Покойный Маттиа Паскаль» (1904) (в русском переводе «Дважды умерший»). Герой романа — бедный чиновник, душевно ранимый и беспомощный. Сюжетно и тематически роман Пиранделло перекликается с драмой Л. Толстого «Живой труп».

В поздний период творчество Пиранделло окрашено в глубоко пессимистические тона, кризисные настроения отражаются в драматургии Пиранделло, где лейтмотивом становится тема маски и лица, противоречия между видимостью и сущностью. Сборник своих пьес драматург назвал «Обнаженные маски» (1919–1922), и в лучших пьесах он действительно обнажал явления, сбрасывал маски, прикрывающие страдания и боль. К интереснейшим драмам его относятся «Право для других» (1915), «Лиола» (1916), «Наслаждение в добродетели» (1917). Пиранделло не оборвал нити, связующие его с реализмом. Его драмы будили мысль, разоблачали благополучную видимость. Недаром Грамши назвал драмы Пиранделло ручными гранатами, которые производят взрыв в сознании и крушение пошлых чувств и мыслей[851].

Иной характер носило творчество Габриэле Д’Аннунцио (1863–1938), виднейшего представителя итальянского декаданса и одного из самых последовательных декадентов в мировой литературе. Д’Аннунцио в юности писал стихи в духе Кардуччи, потом новеллы в манере веристов. Он легко воспринимал чужие воздействия, подражал Мопассану, затем Достоевскому. Это определило эклектичность художественной манеры Д’Аннунцио, так и не выработавшего своего индивидуального художественного стиля.

Философия Ницше стала для Д’Аннунцио религией в 90-е годы, он остался верен ей до конца жизни. Он вводил ее в романы, добросовестно пропагандируя идею «сверхчеловека», обуреваемого разными утонченно-извращенными страстями, и прежде всего жаждой власти. Писатель-декадент искал своего героя среди аристократов. В его романе «Триумф Смерти» молодой чахоточный аристократ Джорджо убивает возлюбленную исключительно ради высшего ощущения любовного восторга. Он умирает и сам — торжествует идея смерти. Тема сверхчеловека лежит в основе и романа «Девы скал» (1895). но здесь она повернута другой стороной — юный аристократ озабочен мыслью о наследственности и выбирает себе невесту, достойную стать матерью сверхчеловека.

Темы смерти, героя-сверхчеловека присутствуют и в его драмах «крови и сладострастия»: «Мертвый город» (1898), «Слава» (1899), «Джоконда» (1899), «Франческа да Римини» (1902), «Больше, чем любовь» (1908).

Драмы Д’Аннунцио поэтизировали жестокость и звериные инстинкты. Человек, способный совершить убийство и не ощутить укоров совести, мог, по утверждению Д’Аннунцио, считать себя сверхчеловеком.

Драматург-декадент окружил поэтическим ореолом колонизаторские устремления империалистов, дал символическое отпущение грехов новым крестоносцам, готовым отправиться грабить чужие земли. В драме «Больше, чем любовь» герой по имени Каррадо убил и ограбил родственника «ради великой цели»; ему нужны были деньги, чтобы отправиться в Африку, «к неведомым берегам». Произведения Д’Аннунцио стали предвестниками фашистской идеологии с ее культом жестокости и милитаризма.

В годы, предшествующие первой мировой войне, декаданс, имел немало сторонников: поэт-символист Джованни Пасколи, прозаик Альфредо Ориани, Джованни Папини. Выразителем идей империализма был и футурист Филиппо Маринетти. Первое десятилетие ознаменовано фронтальным наступлением декадентской литературы воинствующе антигуманного характера.

Самым выдающимся итальянским критиком XIX в. был Франческо де Санктис (1817–1883)[852]. Он сочетал активную политическую деятельность с преподаванием ив 1871 г. возглавил кафедру итальянской литературы в Неаполитанском университете. В 60–70-е годы были опубликованы его крупнейшие литературные исследования: «Критические очерки» (1866), «Новые критические очерки» (1872), «История итальянской литературы» (1870–1872)[853], которая до сих пор продолжает занимать одно из самых почетных мест в итальянской литературной историографии.

Де Санктис углубленно разрабатывал проблемы романтического мировоззрения. Он считал необходимым изучать литературу во всех ее связях с политическими, общественными, культурными, нравственными и религиозными тенденциями соответствующей эпохи; интересовался народным творчеством, высоко ценил его реализм и поэтичность. Де Санктис умел тонко чувствовать и передавать своеобразие художественного произведения. Его критические характеристики отличались удивительной точностью. Талант писателя де Санктис рассматривал в процессе его формирования и развития. Он указывал на вклад писателя в литературу и в то же время отмечал его связь с национальными традициями, прослеживая генетические и исторические корни его творчества.