История Италии. Том II - [17]

.

Таким образом, аграрное законодательство Римской республики, отвечавшее главным образом интересам различных групп городской и сельской буржуазии, по существу ничего не изменило в положении крестьянства. В этой связи радикально настроенные элементы римской демократии предпринимали настойчивые попытки добиться в законодательном собрании принятия мер, которые привели бы к буржуазно-демократическим преобразованиям и ломке главного пережитка феодализма — крупной собственности феодального происхождения. В течение трех месяцев трибунат (одна из законодательных палат) трижды обсуждал проблемы деревни. Некоторые трибуны (их имена остались, к сожалению, неизвестны) выступали с планами радикальных преобразований в деревне, которые могли бы привлечь крестьян на сторону республиканского режима. Выступавшие указывали, что громадные земельные владения являются главной причиной бедственного положения сельского хозяйства республики. На заседании в конце апреля 1798 г. один из трибунов заявил, что «в Республике, основанной на принципах свободы и равенства, богатства следует распределить как можно более широко». Трибун внес предложение разделить крупную собственность таким образом, чтобы доход от участков равнялся не менее 500 и не более 1000 скудо.

10 мая трибунат рассмотрел другое предложение, предусматривавшее установление максимальной величины земельного владения в сто руббио (184 га) и сдачу остальной земли в наследственную аренду на таких условиях, чтобы крестьянин-колон мог затем купить обрабатываемый им участок земли[78]. Однако проекты этих резолюций были утоплены в комиссиях трибуната. Нежелание или неспособность стоявших у власти и все более тесно связывавших себя с французами умеренных республиканцев вступить на путь глубоких социальных преобразований и напряженная внутренняя обстановка в республике вызвали резкие разногласия в лагере римских демократов.

Республиканцы якобинского толка группировались в Риме вокруг Конституционного клуба и газеты «Мониторе ди Рома». В их числе были выдающиеся политические мыслители революционной эпохи — неаполитанцы Винченцо Руссо и Марио Пагано, римлянин Л’Аурора, сторонник всеобщей экспроприации духовенства и ограничения крупной собственности[79], и немало патриотов, убежденных сторонников создания единой Итальянской республики. В июле 1798 г. они выступили с резкой критикой политики умеренных, упрекая их в отречении от республиканских идеалов и в том, что они оправдывают грабежи французов и сами злоупотребляют своим положением[80]. Это вызвало немедленную реакцию со стороны французских военных властей, закрывших под предлогом борьбы с «анархией» и клеветой на существующие власти Конституционный клуб и все другие политические клубы и общества. Не ограничиваясь этим, они предложили римскому правительству распустить также любое литературное, научное, художественное, сельскохозяйственное и торговое общество, которое «своими действиями и дискуссиями способствует нарушению общественного спокойствия и вызывает неуважение к властям»[81]. Этот погром демократических организаций сопровождался введением на всей территории республики строгой цензуры на все газеты и все издания и книги, посвященные «любому политическому, физическому, гражданскому или моральному предмету»[82].

Раскол в республиканском лагере еще более усложнил и без того трудное политическое и экономическое положение республики. Жесткий контроль и самоуправство французов сковывали инициативу республиканских властей. В сентябре 1798 г. в своем воззвании консулат вынужден был признать, что «законы не выполняются, публичная администрация бездействует, а каждая коммуна выглядит как обособленная республика, чуждая интересам великой семьи»[83].

Грабежи французов и все более ясно обнаруживавший себя захватнический характер итальянской политики французской Директории вызвали перелом в сознании радикально настроенных патриотов как в Риме, так и в других частях Италии. Убедившись в беспочвенности надежд на то, что правительство Франции окажет содействие в разрешении итальянского вопроса, многие патриоты переходят на антифранцузские позиции. Этот сдвиг в настроениях многих итальянских республиканцев левого толка был ускорен событиями, которые произошли в конце 1798 — начале 1799 г. В декабре 1798 г. французы решились, наконец, покончить с монархией в Пьемонте. Однако после того, как король Карл Эммануил IV был водворен из страны, французское военное командование не допустило провозглашения здесь республики, и в феврале 1799 г. Пьемонт был присоединен к Франции. К этому времени в Северной и Центральной Италии уже широко распространились оппозиционные настроения, что привело во второй половине 1798 г. к созданию тайного «Общества лучей» — разветвленной заговорщической организации, имевшей группы своих сторонников в Болонье, Модене, Венеции, Брешии, Милане, Турине и Генуе. Заговор не носил подчеркнуто антифранцузского характера— порвав с официальной Францией тех лет, выступив против контрреволюционной парижской Директории, итальянские республиканцы, участники заговора, постарались заручиться поддержкой французских революционеров и связались с этой целью с якобинцами и с оставшимися в живых сторонниками Бабефа