История ислама. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов - [76]

В Йемене, относительно рано, вероятно, вскоре после покорения Мекки, персидский резидент Базан подчинился добровольно Мухаммеду. Его собственное положение, опиравшееся только на сравнительно небольшое число выходцев-персов, попадавших лишь изредка в южную Аравию, и некоторые личные отношения к туземцам, было не особенно прочно. На родину не мог он рассчитывать. По смерти царя Хосроя (627) и почти одновременно с поражением, понесенным персами от византийцев при Ираклии, монархия тратила остаток своих сил в междоусобной войне. Зато Базану тем более следовало опасаться исстари неприязненных абиссинцев, обитавших по ту сторону моря.

Вот почему действительно самым разумным для него было искать ближайшей опоры, присоединясь к сильно разросшемуся новому могуществу мединцев. По своему обыкновению, Мухаммед оставил перса на прежнем его посту в качестве правителя всего Йемена и Неджрана, а после его смерти (в начале 632 г.) ограничил владения его сына, Шахра, средней частью страны с главным городом Сан’а; рядом же лежащие провинции Неджран и Саба подчинил отчасти туземным князьям, отчасти высланным из Мекки наместникам. Некоторые из старейшин древнего благородного рода сочли себя при этом новом порядке обойденными; вероятно, возникли также неудовольствия во многих местностях из-за чрезмерной требовательности мусульманских сборщиков податей. Вот и случилось, надо полагать, еще незадолго до смерти Мухаммеда, что Асвад Ибн Ка’б, из племени Аус, с успехом поднял знамя восстания, выдавая себя, подобно Мухаммеду, за пророка. В очень непродолжительном времени он успел овладеть целым Неджраном, и многие влиятельные главы племен примкнули к нему. Теперь этот смелый самозванец мог решиться на внезапное нападение на Сан’а и действительно, завладел городом. Шахра умертвили, а чтобы воспользоваться его влиянием, Асвад женился на вдове убитого князя. Власть его быстро распространилась на большую часть южной Аравии. Но ему не посчастливилось: он не сумел угодить своим подданным — неизвестно только, случилось ли это по собственной его вине или нет. Потомки персов, естественно, с самого же начала стали к нему в неприязненные отношения, мусульманские власти в соседних округах подстрекали против него народ, насколько умели. В конце концов он пал жертвой заговора, в котором супруга его, вынужденная заключить постылый для нее союз, играла немаловажную роль. Согласно преданию, этот замечательный человек, память которого мусульманские сказания постарались забросать всевозможною грязью, расстался с жизнью в ночь накануне смерти Мухаммеда. Его падение было сигналом к полнейшей анархии на всем юге Аравии. Персы и южные арабы, язычники и приверженцы ислама — все дрались друг с другом, пока наконец возможно стало перенести мусульманское оружие и в эти отдаленные провинции.

Пока же мусульмане были по горло заняты в других частях полуострова. Мы уже знаем предъявленные еще при жизни Мухаммеда требования Мусейлимы. Предание, конечно, относится более чем неприязненно ко всем этим бунтовщикам и осыпает всевозможными насмешками, на которые только была способна набожная ревность, главу племени Бену Ханифа. Самое имя перековеркано прибавлением обидного эпитета «лжепророк», и чем далее, тем более гнуснейших деяний приписывают ему. Само собой, все это — совершенный вздор, но кроме этих клевет ничего до нас не дошло; поэтому решить, конечно, трудно, искал ли он в связи с более ранним исповеданием христианской веры своего народа установление истинной религиозности или в самом деле потворствовал только личному своему честолюбию. Самое содержание учения, проповедываемого им в виде противовеса исламу, трудно понять из тех до смешного изуродованных представлений, которые передаются мусульманскими писателями. Во всяком случае есть основание признать, что в основу его вероучений легла склонность к аскетизму, весьма сходному с общим направлением ханифов и выражавшемуся более отчетливо в лице таких представителей, как, например, Абу Амир. «Лжепророку» делает это, во всяком случае, честь. Более точные известия имеем мы об успехах его проповеди. Народ его, лишь по наружному виду принявший ислам, отшатнулся от новой религии еще ранее смерти Мухаммеда. Тысяча воинов одного из самых могущественных племен, Бекр Ибн Ваиль, сгруппировались вокруг нового пророка, готовые упорно защищать от мединского ига вновь отвоеванную свободу.

Отпадение кочевников ханифов в самом средоточии полуострова подало сигнал ко всеобщему восстанию. Восточные и южные их соседи в Бахрейне и Омане, вплоть до самого Персидского и Индийского морей, тотчас же прогнали от себя мусульманских наставников и сборщиков податей. То же самое произошло, когда Тулейха вздумал среди асадов разыграть роль пророка: бедуины, жившие на северо-востоке и севере от Медины, заволновались. Из трех или четырех серьезных конкурентов Мухаммеда этот Тулейха взялся за дело пренаивным образом, с полнейшим добродушием, если можно так выразиться. Проповедовать и провозглашать в доказательство своего пророческого дара так называемые откровения в стиле Корана он был окончательно не способен. Позже он сам же смеялся над своим тогдашним скоморошничеством. Однажды ему посчастливилось в пустыне, когда люди его томились страшной жаждой, разыскать, по примеру Моисея, ключ благодаря внушению свыше, как он стал уверять. Для асадитов и этого было слишком достаточно. Дикие сыны пустыни, до сей поры почитавшие своего старейшину за отвагу, стали ему поклоняться, как своему доморощенному пророку. Тотчас же за получением известия о смерти Мухаммеда они подчинились ему и восстали открыто. Полетели гонцы к кочующим ближе к Медине фезаритам, абситам и зубьянитам, отделам племени гатафан, а также и к тайитам, чтобы побудить и их тоже к восстанию. Большинство соседей, однако, все еще не решалось, не зная, как поступить лучше. Конечно, соображали они, громадные силы угрожают мусульманам, но в качестве ближайших к Медине племен им слишком часто доводилось быть свидетелями отчаянной храбрости правоверных и успехов Мухаммеда и его приближенных. Исход возмущения казался им пока сомнительным. Один Уеина, глава фезаритов, как истый бедуин, не мог побороть искушения принять участие в новом хищническом набеге; с 700 всадников присоединился он к Тулейхе. Тайиты разделились. Сын Хатима, Адии, остался верен исламу, и его приверженцы крепко держались его; они усердно отговаривали других, время тянулось в бесполезных переговорах. Абс и Зубьян порешили пока что завязать переговоры. Они воображали, что со смертью пророка мусульмане станут податливей. Им казалось, что легко будет выторговать теперь уступочки во всем наиболее тяжелом в исламе, а затем и поладить. Недолго думая, они послали в Медину выборного с предложением взамен продолжения признания веры освободить их от десятины, подати для бедных.