История Индонезии - [91]

Конгресс Голкара (октябрь 1983 г.), однако, разочаровав сторонников реформ. Правда, панчасила была закреплена к единственная идеология Голкара; впервые было введено индивидуальное членство (к началу 1986 г. было выдано 8 м членских билетов Голкара), а ее генеральным секретарем впервые стал гражданский деятель, молодой парламентарий Сарвоно Кусумаатмаджа, брат министра иностранных дел. Но на этом параллели с «гражданской партией» и кончались. Вместо генерала Амира Муртоно новым генеральным председателем Национального совета Голкара стал министр — государственный секретарь генерал Судармоно, известный как автор законодательного оформления государственных институтов орба, а главное, многократно доказавший свою преданность президенту. Вдобавок над Национальным советом Голкара по–прежнему стоял еще более могущественный орган — Совет попечителей. Верховным попечителем был избран сам президент, сохранивший право в любой момент прервать на неопределенный срок деятельность руководящих органов организации или вовсе распустить их. Все это в совокупности замышлялось как средство закрепления единства армии и Голкара, решительного пресечения противоборства соперничающих группировок внутри последнего, принятия ими «единого принципа и усиления власти президента над этой организацией.

Наконец, в августе 1984 г. состоялся съезд мусульманской Партии единства и развития (ПЕР), первый за всю историю ее существования. Генеральный председатель Дж. Наро после ожесточенной борьбы сумел настоять на переходе партии от исламской идеологии к концепции панчасилы. К ноябрю было достигнуто и решение о замене изображения Каабы в качестве символа партии золотистой пятиконечной звездой, символизирующей панчасилу. Все это открывало доступ в партию a6aнган и вообще немусульманам и потому было воспринято многими сантри как предательство.

Успех оппортунистов во главе с Наро оказался пирровой победой: в декабре 1984 г. ее наиболее массовая организация Надхатул Улама, насчитывающая 12 млн членов, возвестила на съезде в Ситубондо о своем выходе из ПЕР и избрала нового лидера Абдуррахмана Вахида вместо тесно связанного с властями Идхама Халида, 30 лет возглавлявшего НУ. В 1985 г. из ПЕР вышли также Сарекат Ислам и Перти. Все они объявили, что прекращают политическую деятельность, возвращаясь к статусу общественных организаций, и впредь будут действовать лишь в социальной области (мусульманское образование, миссионерство и т, п.). Это фактически означало распад ПЕР как партии–конгломерата: в ее составе осталась лишь одна Пармуси, руководимая Дж. Наро. В то же время часть недовольных Наро руководителей ПЕР во главе с лидером ее парламентской фракции Сударджи объявила о создании параллельного руководства партии.

Власти поначалу восприняли выход НУ, СИ и Перти из ПЕР положительно, рассчитывая, что их члены отдадут на выборах свои голоса Голкару. Известные основания для подобного заключения были. Новый председатель НУ А. Вахид, например, в 1987 г. не только вступил в Голкар, но даже был избран по его спискам в НКК[123]. Казалось, что правительство одержало окончательную победу, что сантри, лишенные собственной идеологической базы и раздробленные, действительно перестали представлять угрозу режиму, что внутриполитическая стабильность накануне выборов 1987 г. закреплена. Но последующие события показали иллюзорность такого заключения. Было отмечено появление воинствующих исламских группировок среди студенчества, распространявших антиправительственные листовки, нелегальные издания. Новые лидеры НУ выступили с предупреждениями о том, что дальнейшая изоляция мусульманских союзов чревата политическим катаклизмом. Напротив, их привлечение властями на свою сторону способно примирить исламские убеждения с экономической и политической модернизацией РИ.

Ввиду очевидной неспособности политических партий выразить истинные чаяния граждан эту функцию в стране все чаще принимают на себя непартийные общественные организации. Власти проявляли к ним дифференцированный подход. Так, если в отношении верхушечно просукарновских союзов («Общество Бунга Карно», «Общество 17 августа 1945 г.», «Общество мархаэнистов») проявлялась терпимость, то деятельность жестко оппозиционных мусульманских организаций («Исламский союз студентов», «Даруль хадист», «Ислам джамаах»), находящая широкий отклик в массах верующих, строго ограничивалась, уже не говоря об организации исламских боевиков «Командо джихад», которая решительно преследовалась властями.

Главные причины того, что задачу деполитизации ислама вершителям «нового порядка» осуществить не удается, коренятся прежде всего в установках самого мусульманского вероучения на его само собой разумеющееся и непременное участие в политическом процессе, в широком влиянии ислама на массы в Индонезии и его опоре на десятки тысяч мечетей и религиозных школ, которые легко и естественно могут быть превращены в каналы политической деятельности, зачастую — антиправительственной. Потребность масс в политическом самовыражении зачастую находила свой выход через эти каналы. Кроме того, и большинство лидеров сантри далеки от намерения ограничивать свою деятельность лишь функциями религиозного утешения социальных низов в целях смягчения общественных противоречий, к чему их подталкивают власти.