История и повседневность в жизни агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума: монография - [27]

В Барановичах труппа дала 15 спектаклей и имела большой успех у публики. Большую поддержку русскому театру здесь оказывали: председатель «Русского Народного Объединения» (РНО), один из организаторов «Русского общества Молодежи» (РОМ) в Польше — Георгий Моллер (бывший офицер лейб-гвардии Атаманского казачьего полка) и популярный среди местных русских врач доктор Сцепуржинский. В 1930-е годы владелец имения Домашевичи Барановичского повета Г.А.Моллер в качестве члена Предсоборного собрания по организации Всепольского Поместного Собора прославился своими яркими обличительными речами в адрес польских властей за их гонения на православных и русских в Польше[15].

Из Барановичей Розенбаум вместе с труппой вновь возвратился в Слоним. 6 июня 1922 года первым спектаклем здесь шла пьеса Григория Григоровича «Казнь», как полагали многие — «коронный номер» З.В.Келчевской. В пьесе (скорее, мелодраме) не было никакой политики. В основу ее был положен человеческий конфликт между тягой к деньгам, «красивой жизни» и стремлением жить честно, не изменяя себе. Критики находили в пьесе массу недостатков (нагромождение «страшных эффектов», ходульность и подражательность), однако, несмотря на суждение специалистов, у зрителей пьеса имела успех. Один из критиков писал по поводу пьесы «Казнь» (за 25 лет ее просмотрели около 10 млн. зрителей), что «постановка эта долго будет нравиться публике, потому что она красочно радует глаза, волнует театральным подъемом и трогает благородством простых, но всегда близких массам чувств». И в Пинске, по соображениям Розенбаума, «Казнь» гарантировала будущие успехи труппе.

После упомянутого спектакля группа слонимских любителей русского искусства во главе с инженером Кареевым и доктором Эфроном пригласили Келчевскую, Горяинова и Розенбаума на ужин в лучший местный ресторан. За две недели пребывания труппы в Слониме почти на каждом спектакле ее бывали наборщики типографии Гана, а старший наборщик Лерман с контромарками от Розенбаума не пропустил ни одного ее спектакля. Особенно ему нравились спектакли по пьесам Леонида Андреева. После одного из таких спектаклей импрессарио познакомил Лермана с Горяиновым, другими артистами труппы. Особенно близко Лерман сошелся с артистом Иваном Данько, также бывшим студентом Киевского университета плюс прекрасным комиком и любителем недурно выпить… У Данько часто собирались на выпивку после спектаклей или в дни, свободные от таковых, Розенбаум и Лерман с друзьями. Из содержания разговоров об искусстве, чаще всего переходивших в политические споры, Розенбаум уверенно относил Данько по своим взглядам к социал-революционерам (коммунистов последний страшно не любил), а Лерман (это чувствовалось сразу) больше всего сочувствовал большевикам.

24 июня 1922 года, в день именин Данько, все приглашенные основательно подвыпили, и у публики развязались языки. Лерман, также любивший выпить, вдруг поднялся и провозгласил тост за здоровье дорогого именинника, «представителя искусства свободнейшей в мире страны — России». После небольшой паузы он многозначительно посмотрел на всех присутствующих и добавил: «Ничего, ничего, друзья, придет время и мы здесь также дождемся светлых дней». Отвечая на его тост, Данько вежливо поблагодарив за добрые пожелания, вместе с тем заметил, что «в Советской России нет никакой свободы, а есть только большевистский террор по отношению к своему народу, а поэтому ни о каком свободном русском искусстве здесь и говорить не приходится». Такой ответ артиста послужил поводом к более откровенному политическому разговору, в ходе которого Лерман, вероятно, в запальчивости сказал, что «только при коммунистическом обществе может быть достигнута свобода для рабочих и служителей искусства, и наш союз «Свободный Рабочий» в моем лице и моего друга Степанюка ради этой свободы готов на любые жертвы, вплоть до эшафота…».

Вечером следующего дня, после спектакля «Дни нашей жизни», к Ивану Данько, жившему на квартире у сапожника-еврея, пришли Лерман, Степанюк и Розенбаум. Степанюк оказался рабочим с землечерпалки на реке Щара. Из завязавшегося за столом разговора выяснилось, что Степанюк и Лерман как раз и являются организаторами слонимской ячейки «Свободного Рабочего», насчитывавшей в то время около сотни человек.

Последний гастрольный спектакль в Слониме состоялся 28 июня 1922 года, после чего вся труппа отправилась на шесть спектаклей в Зельву. После размещения здесь труппы Розенбаум, с согласия ее директора Горяинова, выехал в Новогрудок для организации предстоящих гастролей в других городах Гродненщины. Здесь у него состоялась продолжительная встреча с шефом политической полиции, в ходе которой Корвин-Пиотровский отметил, что Розенбаум «своим слонимским раскрытием значительно расширил нашу информированность о столь трудно уязвимой для нас организации на крэсах, как «Свободный Рабочий». В знак благодарности за полученную информацию шеф полиции вручил импрессарио вознаграждение в сумме 300 злотых. Злотые в это время только-только входили в оборот, и эта сумма показалась агенту вполне достойной. В заключение встречи Корвин-Пиотровский дал Розенбауму исчерпывающие инструкции по дальнейшему раскрытию ячеек «Свободного Рабочего» в других местах с учетом графика гастролей труппы, а что касается таковых в Слониме, то он заметил, что пока решено воздержаться от ареста ее организаторов, поручив за ними строгий надзор, «что, надо надеяться, приведет к раскрытию всей этой большевистской организации».