История и культура индийского храма. Книга I. Рождение храма - [114]
Пейчи на храме Вирамакалиямман, Сингапур
В индуизме боги – это тоже личности, и божество, обитающее в храме, считается действительным господином и правителем местности, а также собственником храмового имущества и земли. Этот факт всегда удивлял иностранцев. Многие из них отмечали, что индуисты часто воспринимают своих богов как царей, которые обладают сверхъестественными способностями. И если цари проживают в роскошных дворцах со своими супругами, детьми, свитой, прислугой, музыкантами, танцовщицами и т. д., то и боги, обитающие на небесах, тоже должны проживать во дворцах, находящихся в разных частях Вселенной (локах), в такой же роскоши и тоже с семьей и прочим полагающимся их статусу окружением. Если у царей есть армия, слоны, лошади, колесницы, то и у богов, обитающих на небесах и в храме, тоже должно все это быть. Поэтому очень часто царский дворец и храм называются одним словом. Такое восприятие божества и его мира нашло отражение в иконографии, когда рядом с главным богом изображаются члены его семьи – жена или жены, дети, различные существа, составляющие его свиту, музыканты, танцовщицы, животные, в том числе и необычные.
По словам Дж. Н. Фарквэра, индийские боги не связаны моралью: мелкие различия между правильными и неправильными действиями необходимы для человеческой жизни, но боги свободны от этих ограничений. Они настолько похожи на смертных, что время от времени даже вступают в близкие отношения с людьми (Farquhar, 1913: 298).
В литературе имеется немало различных описаний богов. Как правило, описывается их внешний вид и некоторые характерные черты. Например, необычная красота, их атрибуты, сверхъестественная сила, также часто указывается, что боги не мигают и, конечно же, обладают сверхспособностями: они могут летать по воздуху, становиться невидимыми, принимать любую форму, умножать свои тела. Хотя богов прославляют как всезнающих, всесильных, всемогущих и вечных, они нередко оказываются в опасных ситуациях, а многочисленные мифологические истории говорят об их рождении или создании. Кроме того, богам часто не нравится, что некоторые смертные путем длительной аскезы получают большую силу и высокое положение, составляя им серьезную конкуренцию.
Различные тексты нередко упоминают о том, что боги иногда посещают землю, используя для этого летающие колесницы и другие приспособления. Они по своему желанию могут становиться невидимыми для взора человека или же позволить увидеть себя. Причем порой их бывает трудно отличить от обычных мужчин и женщин. Но если внимательно присмотреться, то окажется, что их ноги не касаются земли, что их тела не отбрасывают тени, что их глаза не мигают, а на цветочных гирляндах, украшающих их тела, нет пыли.
Боги, как и люди, нуждаются в пище. Они питаются тем, что им предлагают в качестве подношения во время богослужений и жертвоприношений. Отсюда их интерес к человеческому поклонению и благосклонное отношение к тем, кто им поклоняется – к своим бхактам. Пища, которую им предлагают, либо раскладывается так, чтобы они могли беспрепятственно прийти и взять ее, либо передается им наверх посредством огня и дыма от алтаря. В храмах пища и другие субстанции располагают непосредственно перед изображением божества. Практически всегда люди, предлагающие пищу богам, просят что-либо взамен (собственно, для этого и предлагают нечто) и, как считается, получают от богов дары. Таковы правила: за жертвой следует дар. С помощью жертвы можно получить любой дар: удовольствия, любовь, детей, успех в каком-нибудь деле, богатство, царство или власть, а также сверхъестественные способности или помощь на пути духовного продвижения. Каждый бхакт мечтает после смерти попасть к своему божеству.
Несмотря на то, что утверждается, будто боги присутствуют везде и во всем, у каждого из них имеется свой дом, который может быть не только на небе, но также на земле или в воде. В земном мире есть множество сакральных мест, где присутствует божество. Такие места всегда отмечены каким-нибудь объектом или архитектурным памятником, в котором пребывает божественный образ. Храм как здание хранит божественный образ, а храм как учреждение обеспечивает этому образу поклонение.
Для агамических храмов характерна такая структура, когда объект почитания заключен во «чреве», в гарбхагрихе, а не находится под открытым небом. В индуистском храме пространство гарбхагрихи так и не объединилось с залом для прихожан. И в этом Н. Л. Павлов видит принципиальное отличие индуистского храма от античного или христианского
Основание и социокультурное развитие Санкт-Петербурга отразило кардинальные черты истории России XVIII века. Петербург рассматривается автором как сознательная попытка создать полигон для социальных и культурных преобразований России. Новая резиденция двора функционировала как сцена, на которой нововведения опробовались на практике и демонстрировались. Книга представляет собой описание разных сторон имперской придворной культуры и ежедневной жизни в городе, который был призван стать не только столицей империи, но и «окном в Европу».
«Медный всадник», «Витязь на распутье», «Птица-тройка» — эти образы занимают центральное место в русской национальной мифологии. Монография Бэллы Шапиро показывает, как в отечественной культуре формировался и функционировал образ всадника. Первоначально святые защитники отечества изображались пешими; переход к конным изображениям хронологически совпадает со временем, когда на Руси складывается всадническая культура. Она породила обширную иконографию: святые воины-покровители сменили одеяния и крест мучеников на доспехи, оружие и коня.
Литературу делят на хорошую и плохую, злободневную и нежизнеспособную. Марина Кудимова зашла с неожиданной, кому-то знакомой лишь по святоотеческим творениям стороны — опьянения и трезвения. Речь, разумеется, идет не об употреблении алкоголя, хотя и об этом тоже. Дионисийское начало как основу творчества с античных времен исследовали философы: Ф. Ницше, Вяч, Иванов, Н. Бердяев, Е. Трубецкой и др. О духовной трезвости написано гораздо меньше. Но, по слову преподобного Исихия Иерусалимского: «Трезвение есть твердое водружение помысла ума и стояние его у двери сердца».
В первые послевоенные годы на страницах многотиражных советскихизданий (от «Огонька» до альманахов изобразительного искусства)отчетливо проступил новый образ маскулинности, основанный наидеалах солдата и отца (фигуры, почти не встречавшейся в визуальнойкультуре СССР 1930‐х). Решающим фактором в формировании такогообраза стал катастрофический опыт Второй мировой войны. Гибель,физические и психологические травмы миллионов мужчин, их нехваткав послевоенное время хоть и затушевывались в соцреалистическойкультуре, были слишком велики и наглядны, чтобы их могла полностьюигнорировать официальная пропаганда.
Культуролог и музеолог Ксения Сурикова исследует феномен музея сквозь призму архитектуры и предлагает рассмотреть его в широком контексте культурных трансформаций, влиявших на роли и функции музея в обществе. Последовательно рассматривая особенности бытования музея в различные исторические периоды, автор показывает, как в зависимости от стратегий отношения к прошлому менялось восприятие музейного предмета и музейной функции, а следовательно, и выстраивалась или разрушалась типология музейного здания. Книга адресована архитекторам, художникам, культурологам, музеологам, а также представителям городских администраций и различных гражданских сообществ. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .