История государства Лахмидов - [3]
) и «Книгу об Ади Ибн Зайде аль-Ибади» (Kitab 'Adi bin Zayd al-'Ibadi) [228, т. 1, с. 304–305; 265, с. 2780–2781]. Если судить по названиям, общей историей должна быть «Книга о Хире». Ат-Табари, повествуя об истории Лахмидов, не раз ссылается на Хишама аль-Кальби [19, сер. 1, с. 821, 833, 845, 853, 899, 900, 1039]. Вероятно, ат-Табари пользовался сведениями «Книги о Хире». Примечательно, что повествование ат-Табари о Лахмидах очень близко к рассказу о них у Хамзы аль-Исфахани.
На основе сопоставления этих источников можно сделать некоторые наблюдения относительно того, что мог представлять собой текст Хишама аль-Кальби. О каждом Лахмиде ат-Табари и Хамза аль-Исфахани сообщают имена его самого и его отца, продолжительность правления и, в некоторых случаях, наиболее важные деяния. Интересно, что в обоих случаях сообщаются и имена матерей лахмидских царей, но эти указания обрываются на предпоследнем правителе династии, аль-Мунзире (al-Mundir) IV. Это тем более странно, что аль-Мунзир IV происходил от той же матери, что и предшествующий ему лахмидский правитель — Кабус (Qabus). Мать Кабуса указана и у ат-Табари, и у Хамзы аль-Исфахани [19, сер. 1, с. 1038; 67, с. 109–110]. Такую перемену можно объяснить только тем, что авторы записей приняли какой-то другой подход, в рамках которого указание матери царя не было существенным. Возможно, это связано с тем, что после крещения преемника аль-Мунзира IV — ан-Нумана (al-Nu'man) III среди Лахмидов стала отмирать прежняя арабская традиция, в которой большое значение придавалось не только тому, кто отец человека, но и тому, кто его мать. Целые роды и племена назывались по именам матерей-прародительниц. Можно предположить, что записи об аль-Мунзире IV и ан-Нумане III были сделаны уже в правление последнего, когда укоренились новые обычаи.
Как показано в Части II, крещение ан-Нумана III значительно ускорило распространение в Хире христианского вероучения. Ко времени подчинения Хиры мусульманскому халифату христиане, вероятно, составляли большую часть образованного населения. В их среде хранились и исторические записи. Неудивительно, что эти материалы были известны авторам Христианского Востока. Это видно по недавно опубликованному «Сокращенному изложению церковной истории» (Muhtasar al-ahbar al-bi'iууа), принадлежащему перу неизвестного автора конца X — начала XI в. Во фрагментах, посвященных Лахмидам, видна значительная близость к тексту ат-Табари. В частности, автор «Сокращенного изложения» подробно повествует о переселениях танухитов [253, с. 137–139], что в церковной истории может быть только заимствованием из другого источника.
О том, какими источниками пользовался автор «Сокращенного изложения», можно судить по следующим данным. Автор рассказывает о том, как правитель Йемена Тубба (Tubba') оставил в Хире гарнизон и ушел в поход на Иран и Китай, причем ссылается на авторов церковных историй (ashab al-iqlasistiqat) [253, с. 138]. В двух других фрагментах мы находим упоминания о всеобъемлющем своде, посвященном истории Хиры:
«Затем в Хире правили несколько царей, от указания имен и числа которых эта книга сделается слишком длинной. Книга "История Хиры и деяния их царей" (Kitab ahbar al-Hirа wa sirat muluki-him) избавляет от необходимости подробно рассказывать об этом в том, что мы предприняли» [253, с. 133].
«Известий об этом городе[13], который в книгах называют "городом святителей", очень много. Если мы расскажем хотя бы немногое из того, что о ней повествуют, наша книга сделается от [этих сообщений] слишком длинной, а мы отклонимся от нашей цели. Эти известия — в одной книге, о которой говорят видевшие ее; в ней сведены [сообщения] о жизни его (города. — Д. М.) царей, тех из них, кто был верующим, его епископах и их непорочности, а также знамениях, происшедших в дни каждого из них» [253, с. 136].
Эти фрагменты, по-видимому, относятся к одному и тому же произведению и дают о нем некоторое понятие. Название «История Хиры и деяния их царей» кажется странным в том отношении, что в нем стоит «их царей» (muluki-him), а не «ее царей» (muluki-ha), как было бы правильно с точки зрения арабского языка. Кажется, в названии, как его приводит автор, пропущено слово ahl, и оно должно выглядеть как Ahbar ahl al-Hira wa siyar muluki-him («История хирцев и деяния их царей»). С другой стороны, заслуживают внимания слова о том, что книга включает в себя рассказы о епископах и их непорочности, а также чудесах (разумеется, в христианском понимании этого слова). Трудно представить себе, чтобы такие сведения были в труде, который мусульманин Хишам аль-Кальби написал для своих единоверцев. Интересно отметить, что в труде ат-Табари и «Сокращенном изложении» очень по-разному трактуется история конца правления ан-Нумана I: в первом случае это просто оставление власти и уход в аскетизм, религиозная принадлежность которого не называется, во втором — крещение (см. Часть I). Значит, автор «Сокращенного изложения» пользовался каким-то произведением христианской направленности, которое было известно ему непосредственно или через церковные истории. Оно содержало сведения, восходившие к хирским источникам и использованные Хишамом аль-Кальби, а также христианские сюжеты, опять-таки связанные с Хирой. Вероятнее всего, эта «История хирцев» тождественна «Книге хирцев», на которой, как показано выше, основывался Хишам аль-Кальби. Можно предполагать, что это произведение было создано хирскими христианами и хранилось в их среде; впоследствии его сведения попали в источники «Сокращенного изложения» и труд Хишама аль-Кальби. Альтернативная гипотеза, согласно которой «История хирцев» представляет собой выполненную в христианском духе доработку труда Хишама аль-Кальби, кажется маловероятной. Едва ли христиане Хиры, располагая и записями, и устными преданиями, стали бы переписывать свою историю из труда Хишама аль-Кальби. Кроме того, в одном месте «Сокращенное изложение» прямо расходится с трудами ат-Табари и Хамзы аль-Исфахани: в первом из этих источников правление Имру-ль-Кайса I составляет восемьдесят четыре года [253, с. 141], в остальных — сто четырнадцать лет [19, сер. 1, с. 833; 67, с. 98].
Монография представляет собой очерк ряда ярких и одновременно слабо изученных эпизодов многовековой истории Арабского Востока. При том, что на страницах монографии дана широкая панорама истории арабов в эпоху Античности, Средние века и Новое время, основным центром притяжения авторского внимания является проблема пространств в арабо-мусульманской истории. Как воспринимали арабов античные авторы и что мы знаем о структуре, перемещениях и свершениях арабских племён доисламской поры, как описывали арабские авторы земли, лежавшие за пределами Дар ал-ислам, и как воспринимали пришедших оттуда чужаков, как в арабской географической литературе сочетались реальные знания и мифологизированные представления, как сосуществовали номадическое и городское пространства на мусульманском Западе и как структурировалось пространство мечетей ал-Андалуса, как выстраивались социальные и смысловые пространства арабского мира в позднее Средневековье и в Новое время — все эти вопросы рассматриваются авторами монографии на материале конкретных исторических казусов.
Сакалиба исламской литературы - бывшие воины славянских контингентов византийских армий, перешедшие в ходе боев в Малой Азии на сторону мусульман, а также невольники славянского происхождения, привезенные на Восток из славяно-германского региона, Чехии, русских земель, с Балкан. Каждая из этих групп имеет свою историю. Предпринятое в работе комплексное изучение средневековых восточных и западных материалов дало возможность установить общие закономерности истории сакалиба, а также сделать ряд наблюдений относительно истории исламского мира, Европы, Руси.
сакалиба исламской литературы — бывшие воины славянских контингентов византийских армий, перешедшие в ходе боев в Малой Азии на сторону мусульман, а также невольники славянского происхождения, привезенные на Восток из славяно-германского региона, Чехии, русских земель, с Балкан. Каждая из этих групп имеет свою историю. Предпринятое в работе комплексное изучение средневековых восточных и западных материалов дало возможность установить общие закономерности истории сакалиба, а также сделать ряд наблюдений относительно истории исламского мира, Европы, Руси.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) – видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче – исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
1968 год ознаменовался необычайным размахом протестов по всему западному миру. По охвату, накалу и последствиям все происходившее тогда можно уподобить мировой революции. Миллионные забастовки французских рабочих, радикализация университетской молодежи, протесты против войны во Вьетнаме, борьба за права меньшинств и социальную справедливость — эхо «долгого 68-го» продолжает резонировать с современностью даже пятьдесят лет спустя. Ричард Вайнен, историк и профессор Королевского колледжа в Лондоне, видит в этих событиях не обособленную веху, но целый исторический период, продлившийся с середины 1960-х до конца 1970-х годов.
В работе впервые в отечественной и зарубежной историографии проведена комплексная реконструкция режима военного плена, применяемого в России к подданным Оттоманской империи в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. На обширном материале, извлеченном из фондов 23 архивохранилищ бывшего СССР и около 400 источников, опубликованных в разное время в России, Беларуси, Болгарии, Великобритании, Германии, Румынии, США и Турции, воссозданы порядок и правила управления контингентом названных лиц, начиная с момента их пленения и заканчивая репатриацией или натурализацией. Книга адресована как специалистам-историкам, так и всем тем, кто интересуется событиями Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., вопросами военного плена и интернирования, а также прошлым российско-турецких отношений.