История государства Лахмидов - [20]
Мы не располагаем достоверными сведениями о положении дел в Хире в начале IV в. Если суммировать имеющиеся указания, на их основе можно предложить следующую гипотетическую реконструкцию событий. После смерти Амра Ибн Ади власть перешла к его сыну Имру-ль-Кайсу, который получил титул «царя арабов» (tazigan-sah) и тиару — возможно, именно ту, о которой упоминается в ан-намарской надписи. Будучи облечен властью в соответствии с сасанидскими политическими традициями, Имру-ль-Кайс попытался действовать в их русле и распространить персидскую сословную систему на арабские племена. Тем самым племена и роды ставились в разное, а возможно — и неравное положение. В племенной среде такие меры не могли не вызвать возмущения. Власть Имру-ль-Кайса стала ослабевать, и против него выступил его брат аль-Харис. Последний одержал победу, и Имру-ль-Кайс ушел в римские владения. Власть перешла к аль-Харису. Он не фигурирует в списках царей Хиры у Хишама аль-Кальби, так как следующим правителем был Амр, сын Имру-ль-Кайса. По всей вероятности, он не считал аль-Хариса законным правителем и, придя к власти, исключил его имя из списка царей. Для Амра промежуток времени между началом его собственного правления и смертью Амра Ибн Ади был царствованием его отца Имру-ль-Кайса. Именно поэтому, кажется, в позаимствованном из хирских записей списке лахмидских царей, которым пользовался Хишам аль-Кальби, аль-Харис отсутствует вовсе, а Имру-ль-Кайсу I отводится непомерно длинный срок правления. Между тем племенная смута не утихала; достигнув совершеннолетия в середине 20-х гг. IV в., Шапур II не мог полагаться на Лахмидов и боролся с вторжениями арабов самостоятельно.
Амр II (339/340 — 369/370)
О правлении аль-Хариса не сохранилось никаких сведений. Это вполне объяснимо: о первых Лахмидах мы вообще осведомлены весьма слабо, и к тому же аль-Харис был «вычеркнут из истории». Поэтому нельзя даже определить, каким образом Амр занял престол. По внешним признакам можно судить, что Амру в конечном счете удалось консолидировать свою власть. Есть основания полагать, что он принял участие в борьбе с римлянами в Месопотамии. На это указывает упоминание Аммиана Марцеллина о предводителе сарацин, выступавших на стороне персов во время похода императора Юлиана Отступника на Сасанидскую державу (363 г.). В составе римского войска был бежавший из Персии сасанидский царевич Хормузд, который несколькими десятилетиями ранее оспаривал у Шапура II трон. Во время похода Хормузду было уже, кажется, под семьдесят; его участие в кампании объясняется, скорее всего, тем, что Юлиан рассчитывал при случае возвести его на престол как своего ставленника. Видя опасность такого поворота событий, Шапур пытался уже на ранней стадии похода устранить Хормузда. Вскоре после того, как римское войско миновало Хит, на Хормузда была устроена засада, что, впрочем, не увенчалось успехом. По словам Аммиана Марцеллина, на Хормузда готовились напасть самый высокопоставленный сасанидский сановник, принадлежавший к влиятельному тогда роду Суренов, и человек, о котором сообщается следующее:
Malechus Podosacis nomine phylarchus Saracenorum Assani-tarum famosi nominis latro omni saevitia per nostros limites diu grassatus, т. е.
«малик по имени Подосак, филарх сарацин-ассанитов, знаменитый разбойник, который долго и со всей жестокостью орудовал в наших пределах» [17, т. 2, с. 410].
В этом тексте много неясного. Нам не известен ни один вождь по имени Podosacis[68], которое вообще очень трудно отождествить с каким-то арабским именем. И. Шахид, анализируя этот фрагмент, предложил две возможные трактовки формы Podosacis: персидское слово бидахш или арабское имя Фадаукас (Fadawkas). Что касается ассанитов, они, согласно И. Шахиду, идентифицируются с предками Гассанидов, которые впоследствии управляли Сирией под верховной властью Византии [136, с. 119–121]. Но эти построения наталкиваются на отсутствие каких-либо параллельных известий в источниках. Отождествление Assanitae Аммиана Марцеллина с Гассанидами (Banu Gassan) основано прежде всего на звуковом сходстве. Но и если принять его, речь далеко не обязательно должна идти о предках правителей Сирии. Имя Бану Гассан взяли себе некоторые аздиты, которые когда-то пили воду из колодца, называвшегося Гассан. Некоторые из них — племя Бану Мазин Ибн аль-Асд (Ваnu Mazin Ibn al-Asd) — впоследствии жили в Хире [260, с. 471–472; 264, т. 4, с. 204]. Поэтому Гассанидами в данном случае могут оказаться и арабы из владений Лахмидов, и потомки тех, кто когда-то ушел с Джазимой, тоже аздитом, и обосновался в пограничных областях по Евфрату. С другой стороны, имя Фадаукас (букв. — «суровый») — довольно редкое, оно встречается только у таглибитов. Один таглибит по имени Фадаукас обнаруживается среди предков знаменитого поэта аль-Ахталя [231, с. 338; 239, с. 288; 260, с. 88]. Однако если видеть в рассматриваемом персонаже таглибита, трудно объяснить, почему он назван предводителем ассанитов. Слово бидахш, как в Сасанидской державе назывался предводитель конницы, известно по другим источникам [3, с. 76], однако его отождествление с Подосак нуждается в фонетическом обосновании, прежде всего — в части перехода начального
Монография представляет собой очерк ряда ярких и одновременно слабо изученных эпизодов многовековой истории Арабского Востока. При том, что на страницах монографии дана широкая панорама истории арабов в эпоху Античности, Средние века и Новое время, основным центром притяжения авторского внимания является проблема пространств в арабо-мусульманской истории. Как воспринимали арабов античные авторы и что мы знаем о структуре, перемещениях и свершениях арабских племён доисламской поры, как описывали арабские авторы земли, лежавшие за пределами Дар ал-ислам, и как воспринимали пришедших оттуда чужаков, как в арабской географической литературе сочетались реальные знания и мифологизированные представления, как сосуществовали номадическое и городское пространства на мусульманском Западе и как структурировалось пространство мечетей ал-Андалуса, как выстраивались социальные и смысловые пространства арабского мира в позднее Средневековье и в Новое время — все эти вопросы рассматриваются авторами монографии на материале конкретных исторических казусов.
сакалиба исламской литературы — бывшие воины славянских контингентов византийских армий, перешедшие в ходе боев в Малой Азии на сторону мусульман, а также невольники славянского происхождения, привезенные на Восток из славяно-германского региона, Чехии, русских земель, с Балкан. Каждая из этих групп имеет свою историю. Предпринятое в работе комплексное изучение средневековых восточных и западных материалов дало возможность установить общие закономерности истории сакалиба, а также сделать ряд наблюдений относительно истории исламского мира, Европы, Руси.
Сакалиба исламской литературы - бывшие воины славянских контингентов византийских армий, перешедшие в ходе боев в Малой Азии на сторону мусульман, а также невольники славянского происхождения, привезенные на Восток из славяно-германского региона, Чехии, русских земель, с Балкан. Каждая из этих групп имеет свою историю. Предпринятое в работе комплексное изучение средневековых восточных и западных материалов дало возможность установить общие закономерности истории сакалиба, а также сделать ряд наблюдений относительно истории исламского мира, Европы, Руси.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.
“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.
Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.
К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.
В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.