История философии. Средние века - [80]

Что касается отношения между естественным моральным правом и точно определяемым государственным законодательством, то Фома, как, впрочем, и следовало ожидать, доказывал, что законодательство должно соответствовать естественному моральному праву. В случае если же установленный закон несовместим с естественным моральным правом, то «это будет не закон, а искажение закона». Таким образом, законам ни при каких обстоятельствах не следует подчиняться, если они противоречат моральному праву[224]. Отношения между реальными законами государства и моральным правом, тем не менее, нельзя адекватно определить, просто заявив, что первые должны соответствовать последнему. Поэтому Фома рассматривает реальный закон в виде функции, четко определяемой естественным законом, как предусматривающий правовые санкции, которых не хватает в противном случае. Например, если утверждается наличие естественного права частной собственности, а также запрет на нарушение чужих прав, то учреждается закон против воровства, который необходимо четко определить в границах реального закона, а также за его нарушение установить соответствующее наказание. Отсюда, тем не менее, необходимым образом не следует, что каждый вид нарушения морального права следовало бы запретить, а нарушителей наказывать при помощи государства. Во всех случаях законодателю следует иметь в виду всеобщее благо, хотя само законодательство не всегда действительно пригодно для его защиты. Возможно, оттого Фома, в отличие от многих из тех, кто сегодня уделяет внимание этому моменту, рассматривает взаимоотношения между этикой и реальным законодательством. Из этого факта, тем не менее, нельзя сделать вывод, что каждому моральному принципу должен соответствовать законодательный акт. С его точки зрения, критерием общего блага является польза или выгода. Если бы Фома Аквинский жил в плюралистическом обществе, то, наверное, оказался сторонником несомненно более либерального взгляда, в соответствии с которым христианин мог бы на разумных основаниях требовать, чтобы его нравственные убеждения были отражены в государственном законодательстве.

Адаптированная к христианству Фомой Аквинским аристотелевская этика, согласно которой человек достигает своей окончательной цели или конечного блага, созерцая Бога на небесах, представляет собой теистическую интерпретацию действительности. Отсюда возникает вопрос – способна ли, с точки зрения Фомы, философия доказать бытие Бога. Таким образом вопрос – может ли существование Бога быть выявленным с достаточной определенностью – становится одним из первых вопросов в обоих «Summas»[225]. Эту проблему Фома рассматривает как верующий христианин, чье мировоззрение теоцентрично. Он не откладывает в сторону свои личные убеждения, когда рассматривает проблему существования Бога, а чтобы затем вновь принять ее как результат своих доказательств. Отсюда, однако, не следует, что он считал свои доводы доказательствами достаточными, чтобы убедить непредубежденного и благожелательно настроенного атеиста или агностика. Возможно, для кого-то этот факт станет поводом представлять его доказательства существования Бога простыми иллюстрациями того, как верующий человек может смотреть на мир. На самом деле было бы исторически неверно приписывать подобную точку зрения самому Фоме Аквинскому.

Фома отвергает доказательство Ансельма, которое, исходя из понятия Бога как совершенного бытия, делает вывод о Его существовании, – на том основании, что здесь содержится не совсем законный перенос концептуального смыслового порядка в сферу экзистенциального. Таким образом, он утверждает тождество сущности и существования в Боге. Может показаться, что это является единственным случаем, когда этот переход является дозволенным. Его мысль, тем не менее, состоит в том, что человек в этой жизни не способен проникать внутрь божественной сущности, что необходимо, чтобы высказывание «Бог существует» стало аналитическим или самоочевидно истинным высказыванием. Посредством философского рассуждения, отправным пунктом которого является существование конечных вещей, человек приходит к знанию того, что действительно есть существо, в котором сущность и существование совпадают. Поэтому можно сказать, что высказывание «Бог существует» является аналитическим или самоочевидно истинным. Однако не «для нас»[226].

Доказывали, что Фома Аквинский не вполне справедлив по отношению к доказательству Ансельма. К сожалению, у нас нет времени подробно останавливаться на этой теме. Однако прав он или нет, но Фома Аквинский отказывается его признать. Вместо этого, начиная с эмпирических фактов, которым доверяет, он доказывает, что требуется причина, объясняющая их. В первых трех «Путях»[227] большинство не видит особых трудностей, соглашаясь с тем, что факты, которые Фома Аквинский находит эмпирическими, на самом деле таковыми и являются. Очевидно, существуют вещи, которые «движутся» или изменяются. Так же достаточно очевидно, что некоторые вещи действуют на другие вещи и что есть существа, которые возникают, а потом исчезают. Если мы утверждаем, что в вещах присутствуют объективные уровни совершенства и что существуют природные тела, действующие «ради конечной цели»