История философии. Средние века - [48]

В своем стремлении примирить философию с религией ислама Аверроэс различал два способа понимания Корана, соответствовавшие различным типам мышления, связанным с различиями в умственных возможностях человека. Основная масса людей едва способна представлять себе реальность, выходящую за пределы чувственного восприятия. Такие люди могут подойти к пониманию с помощью риторически убедительных доводов; они способны постигать истину только тогда, когда последняя представлена в образной форме. Коран дает пищу умам таких людей посредством чувственных образов загробной жизни. Однако существуют умы, которые легче понимают диалектические доказательства, необходимые для получения предполагаемых выводов. При этом их претензии в богословии могут быть удовлетворены толкованием Корана. В-третьих, существуют умы, ищущие строгих логических доказательств и способные воспринимать истину в ее чистом, разумном обличье. Коран удовлетворяет и этих людей, поскольку является источником сведений и для философского проникновения в суть вещей.

Аверроэс отстаивает мнение, согласно которому восприятие Корана может происходить на разных уровнях понимания; и в этом он усматривает символ богоданности этой книги. По той причине, что философия не постигается большинством людей, она не представляет опасности для традиционных религиозных верований. Однако совершенно ясно, что приемы, с помощью которых Аверроэс примиряет философию с Кораном, вряд ли могли рассеять подозрения самой консервативной части исламских богословов.

В своей метафизике Аверроэс следует за Аристотелем настолько точно, насколько это возможно. Основанием метафизики и его субъектом является бытие, которое одновременно есть объект умственного постижения и понимания. Первоначально бытие существует в материальных формах[148], которые являются особыми сущностями. Не существует универсальных вещей или субстанций. Материальная субстанция в действительности обладает формой, которая делает ее причастной определенному виду и проявляет свою индивидуальность (образуя как бы специальную форму данной индивидуальной субстанции), связанную с материей субстанции. И общее представление, возможно, формируется разумом, который сосредоточивает внимание на форме, абстрагируясь от отличительных признаков. Но при этом нет достаточных оснований утверждать, например, существование общих понятий в платоновском духе. Формы существуют исключительно в материи, хотя они могут порознь постигаться разумом. Подобные имманентные формы – это постижимые только разумом элементы в материальных субстанциях, и этот факт показывает нам, что все вещи – это продукты нашей способности к познанию.

Всякая материальная субстанция с метафизической точки зрения состоит из действия и возможности данного действия, его потенции. Это нечто являет собой некую определенность; что может изменяться либо материально, либо случайно. И поскольку сама перемена, при становлении «движения», требует причины, то можно спорить с Аристотелем о существовании вначале всего неподвижного перводвигателя или первопричины. Аверроэс не принимает точку зрения, предлагаемую аль-Фараби и Авиценной, по которой бытие является «случайностью» тварных субстанций. Однако он готов признать доказательство Авиценны от вероятного бытия к необходимому, при условии, что будут сделаны некоторые уточнения, отсутствие которых, по его мнению, превращает данное доказательство в недействительное.

Однако Аверроэс далек от того, чтобы быть простым последователем Аристотеля. Он не довольствуется высшим неподвижным перводвигателем, который действует на мир посредством толчка. Для него как мусульманина Бог – это творец, «вытолкнувший вселенную из небытия в бытие и хранящий ее». Следуя за Аристотелем, Аверроэс постулирует наличие умопостигаемых сфер, предоставляя астрономам, если это в их силах, определить количество сфер, а значит, и разумных потенций. Однако он вовсе не был готов согласиться с теорией эманации Авиценны, согласно которой Бог способен непосредственно произвести только единственную разумную потенцию. В основании, по его мнению, ошибочного воззрения Авиценны лежало признание им положения, согласно которому, «из одного происходит только одно». Однако делая допущение такого рода, он тем самым оставлял необъясненным появление разнообразия в мире. Из того, что мы знаем, можно сделать вывод, что Бог способен сотворить непосредственно все виды разумных потенций. Однако нет оснований утверждать, что Бог не в состоянии сотворить множественности, во всяком случае в том смысле, который подразумевал Авиценна. Можно сказать, что единственность Творца отражается на общности вселенной, в наличии тесных взаимосвязей между вещами. И после сотворения Бог проявляется своими действиями во всех вещах, храня их и действуя через них. Аверроэсу также чужд окказионализм Альгазеля. Причинные связи между предметами лежат в основе эмпирической реальности. Но Аверроэс объединяет в одно целое эмпирические причинные связи с учением о всеобщей божественной причинности. В самом деле, вместе с исламскими мистиками суфиями можно сказать, что «нет действительности иначе как в Нем» и что все вещи имеют в своем основании Бога, хотя из этого не следует делать вывод, что можно молиться всему вместе и каждому в отдельности.