История философии. Средние века - [39]

Если бы нам возразили, что лицо, которое существует само, также вполне может быть вселенной, или окружающим нас миром, то, возможно, Ришар возразил бы в ответ, – то, что мы называем вселенной, состоит из вещей, которые возникают и погибают, и что не есть нечто выше или сверх того или нечто вдобавок к вещам. Во всяком случае, кажется, он приводит доказательства таким образом для того, чтобы найти оправдания разуму, переступающему пределы вселенной в поисках лица, существующего независимо и необходимо.

Доводы, которыми пользовался Ришар, близки доводам Ансельма, – от степеней совершенства к вечной и необходимо существующей причине во всем ограниченной завершенности. Тем не менее, огромный интерес представляет его определение Бога как основания всего возможного. Предмет, утративший возможность к существованию, был бы, как это ни парадоксально, вообще ничем. Такое представление о предмете было бы противоречивым. Однако теория, обладающая возможностью к существованию, но не существующая необходимо или сама по себе, должна получить возможность или способность быть от чего-то иного, нежели она сама. В конце концов мы должны признать бытие Божие основанием и первопричиной всех возможностей или всего «возможного».

Бесспорно, Ришар заимствует кое-что у предыдущих авторов. Вместе с тем и систематический подход, с помощью которого он развивает свои доводы, касающиеся существования Бога, и тщательность, которую он выказывает аргументированностью своих положений, – все представляет собой значительный шаг в развитии философского богословия.

Приступая к толкованию понятия Троицы, Ришар идет вслед за Ансельмом, говоря, что в его намерения, насколько это дозволено Богом, входит показать не только возможные, но также необходимые основы того, во что верят христиане. Бог, указывает он, необходимо являет собой все, что Он есть. То, что Бог являет себя в трех лицах и имеет единую природу, не является случайностью, ведь он мог бы быть и в двух и в четырех лицах. Бог должен быть в трех лицах, обладая единой сущностью, причем всякое иное должно быть исключено. Это должно быть необходимым основанием тому, что является по необходимости случаем. И хотя мы не можем полностью постичь тайны веры, все– таки для нас нет оснований не пытаться понимать то, что возможно. По этой причине Ришар пытается показать нам, почему Бог должен быть в трех лицах, но единым в своем существе; его мысль направлена на то, чтобы построить нечто близкое диалектике любви, основание которой покоится на вере в то, что Бог не просто любит, но есть сама любовь. Другими словами, только в свете понятия вечной любви-жизни Отца, Сына и Святого Духа можно говорить о справедливости положения, что Бог есть любовь.

Образ мысли Ришара Сен-Викторского является редким примером применения диалектики в богословии, исключением, присущим лишь немногим мыслителям раннего Средневековья. Однако его мышление свободно от того рода диалектики, которая вызывала бы чувство неприязни у святого Петра Дамиани, святого Бернара и их единомышленников. По духу Ришар ближе скорее к Августину и Ансельму, нежели к Росцелину. В своем понимании духовной жизни христиан, их мистического опыта он, как и святой Бернар, сосредоточивает внимание на эмоциональной жизни человека. А его понимание вознесения души и религиозного созерцания оказало влияние на более поздних писателей, в том числе на Бонавентуру.

Среди прочих сенвикторцев следует упомянуть Вальтера из Сен-Виктора (ум. ок. 1180 г.), крайнего консерватора, автора трактата, направленного против четырех причин замешательства и беспорядка во Франции («Contra quattuor labirinthos Franciae»). Среди мыслителей, погрешивших против истины, были Абеляр, Петр Ломбардский, Петр из Пуатье и Гилберт из Пуатье. По мнению Вальтера, все эти лица исполнены духа Аристотеля. С шокирующим легкомыслием они относятся к невыразимым таинствам веры, извергая ереси и умножая заблуждения. В общем, Вальтер безусловно отвергал происходившие в его эпоху сдвиги в области богословия а также применение диалектики в попытках проникнуть в открываемые истины. Конечно, он не отказывается от богословия, как такового, но, очевидно, полагал, что писатели, к которым он отрицательно относился, олицетворяли собой торжество философии над верой или, что то же самое, торжество Аристотеля над Отцами Церкви[126].

5

У нас уже была возможность упомянуть трактат Абеляра «Да и нет» («Sic et Non»), где он сопоставил тексты из Священного Писания и противоречащие им богословские тезисы. В своем «Введении в теологию» (или школьную теологию) Абеляр выделил в богословии веру, милосердие и таинство. Конечно, существовали и другие сочинения, представляющие собой своды высказываний различных авторов, наподобие «Суммы сентенций» («Summa Sententiarum»), произведения начала XII века, автор которого неизвестен[127]. Однако компиляция, ставшая наиболее популярным учебным пособием в средневековых университетах и содержащая основные образцы текстов для толкования и определений, носила название «Четыре книги сентенций» («Libri quattuor sententiarum»), составитель которой Петр Ломбардский был один из четырех авторов, избранных Вальтером Сен-Викторским для своих нападок. Этот текст Петра Ломбардского известен под сокращенным наименованием – «Сентенции».