История философии. Средние века - [138]

Если даже о каждой определенной, особенной вещи можно сказать, что в себе она отражает вселенную, то тем более это положение истинно по отношению к человеку, в котором соединяются материя, органическая жизнь, чувственная жизнь животного и духовная потребность к знанию. Человек, таким образом, представляет собой микрокосм, вселенную в миниатюре[334]. Используя принадлежащее Платону понятие мировой души, он вкладывает в него иной смысл, понимая как имманентную божественную деятельность в мире, а не как промежуточное бытие. В человеке также, правда несовершенно, отражено божественное совпадение противоположностей. Так, например, в нем сочетаются дух и материя. Наивысшим проявлением coincidentia oppositirum, тем не менее, является Христос, Бог и Человек, Тот, Кто объединяет в себе бесконечное и конечное, несотворимое и сотворенное, божественное и человеческое. Христос также является medium absolutum (абсолютный связывающий), абсолютным средством или безусловным посредником, представляя собой уникальный и в то же время необходимый способ соединения человека с Богом.

4

Может показаться странным, что с завершением XIV столетия – эпохи интенсивных исследований в сфере логики и скорее с критической направленностью в философии – мировоззрение XV века обнаруживает тягу к неоплатонической традиции, что, собственно, и обнаруживается на примере с Николаем Кузанским. Но все же это переосмысление неоплатонизма в христианском духе. Однако в самом наличии синтеза неоплатонизма с христианством скрыта тенденция понимать мысль Николая не столько как, в сущности, средневековую, но как возвращающую к прошлому, в дооккамовскую эру. Тем не менее, это ошибка. Конечно, можно считать философию Николая продолжением средневековой мысли. Неоплатоническая традиция не исчезла просто так в процессе распространения аристотелизма в XIII веке. Не была она также заслонена терминистским или номиналистским движениями в XIV столетии[335]. Николай Кузанский был, несомненно, убежден в том, что высказанное им лучше всего могло быть высказано на языке неоплатонизма. Вместе с тем его настойчивость в утверждении идеи «бесконечной» природы как проявления самой бесконечности, превосходящей наше понимание, его чувство божественного в природе, его отход от геоцентризма и его открытость новому в науке – все это вполне четко объединяет его мысль с натурфилософией Ренессанса, в особенности с Джордано Бруно. Действительно, верно то, что мысль Николая теистична, в то время как у Бруно склонный к пантеизму склад мышления[336]. Однако некоторые из основополагающих идей Николая возрождаются в философии Бруно, в то время как различие между Natura naturans и Natura naturata, позже обнаруживающееся у Спинозы, в понимании Николая выражает связь между абсолютной и «свернутой» бесконечностью.

Мы уже обращали внимание на те особенности в мышлении Николая Кузанского, которые связывают его с мышлением Лейбница. Идеал гармонии и единства у Николая, как видно не только из его теоретических работ, но также, к примеру, из его сочинения о единстве внутри самой церкви и о воссоединении восточной и западной церквей, оказал сильное влияние на Лейбница. С другой стороны, его концепция каждой отдельной вещи как отражения целого мироздания, а также учение о несхожести любых двух вещей вновь возникают в монадологии Лейбница. Если заглянуть дальше, то можно обнаружить некоторые связи, если, конечно, искать их, между философией Николая Кузанского и немецким метафизическим идеализмом первой половины XIX века.

Конечно, Николай Кузанский стремился сделать все возможное, чтобы сохранить средневековый идеал единства христианского мира. В данном отношении он принадлежит Средневековью. Утверждать это – отнюдь не значит обесценивать идеалы, о которых идет речь. Однако, если, обладая нашим нынешним пониманием особенностей, возникших в христианском мире гораздо позже, в связи с появлением основанного на национализме политического миропорядка, обратиться назад, мы увидим в Николае человека, в своем желании сохранить прошлое пытавшегося плыть против все возрастающего течения; и если отдавать ему должное, то именно в том, как он пытался адаптировать старые идеалы к новым обстоятельствам, в том, как он понимал сам факт, что без реформы церкви невозможно сохранение единства. Как уже отмечалось, упорство Николая в отстаивании концепта природы как сотворенной бесконечности, его идея умопостигаемого и гармоничного мира как целой системы, саморазвертывание Бога в сфере сотворенного бытия – все это объединяло его мысль с философской мыслью Ренессанса. Это была та самая философия, которая больше, чем терминисткая логика, в действительности сформировала ментальное пространство эпохи, в которой как раз жили и творили величайшие ученые Ренессанса.

Глава 20 Эпилог

1

Прошлого по определению не существует[337]. Любая оценка прошлого является восстановлением или реконструкцией. Вне всякого сомнения, существуют исторические факты, с которыми согласен каждый и о которых ввиду экономии, хотя с философской точки зрения они могут быть определенным образом интерпретированы, следует сказать как об отражающих голые факты. Другими словами, в области историографии можно устанавливать различия между фактами, которые, в общем, заключают в себе возможность различных толкований произошедших событий