История философии. Средние века - [132]
При рассмотрении политической теории Марсилия Падуанского, вне всякого сомнения, целесообразно не забывать исторических обстоятельств, в которых формировались его взгляды. Княжества и города-республики Северной Италии раздирали распри, часто завершавшиеся крупномасштабными военными конфликтами со всем сопутствующим им злом. Марсилий понимал сложившееся положение дел в первую очередь как следствие основанной на притязаниях папской политики, а во-вторых, как результат нарушения мира и спокойствия, происходившего в силу вмешательства церковных иерархов в государственные дела, что, в свою очередь, имело причиной использование столь разного оружия, как отлучение и интердикция. Была или же не была адекватной его интерпретация событий – другой вопрос но в любом случае она помогает нам понять причины его стойкого неприятия папских притязаний на управление сферой светской жизни. Его увлеченность проблемой независимости государства, а также некоторая неприязнь к империи скрывают за собой горячую привязанность к близким его сердцу небольшим городам-республикам Северной Италии. В то время как его враждебность по отношению к папству по большей части обусловлена его пониманием причин бедственного положения родины.
Тем не менее, не будем придавать особого значения данному аспекту в построениях Марсилия, ибо его собственное теоретизирование по поводу происходивших событий обладает важностью, далеко превосходящей по своему значению простые объяснения тех же событий с точки зрения современности. Действительно, ссылки на реальные факторы, повлиявшие на направление его мысли, помогают избежать осовременивания его идей. В то же самое время не стоит забывать, что и можно впасть в преувеличение. «Defensor pacis», осужденный в 1327 году, а затем в 1378 году, был напечатан в 1517 году. Конечно, нет никакой необходимости превращать Марсилия в современного политического философа для того, чтобы увидеть, как его мысль нащупывает более поздние политические теории и прозревает развитие постсредневекового государства. Скорее Марсилий сосредоточен на современных ему явлениях, но видит их так, что его обобщения обладают большой значимостью.
Марсилий следует за Аристотелем, рассматривая государство в целом как самостоятельное образование, возникшее ради осуществления самой жизни, сообщество, собственная цель которого состоит в содействии благой и достойной жизни. Затем он раскрывает собственную мысль, утверждая духовенство в качестве «части» государства. Из содержания его книги становится ясным, что он не просто отвергает вмешательство церкви в светских или мирских делах, более того, он намеревается подчинить церковь государству. Таким образом, его позицию можно описать как близкую по духу «эрастианам», при условии, что данный термин не воспринимается в том смысле, что Марсилий был протестантом еще до возникновения протестантизма. В начале своего «Малого защитника» («Defensor pacis») он цитирует Кассиодора, восхвалявшего мир, а далее замечает, что кроме часто упоминавшихся Аристотелем причин раздора в человеческом обществе есть и другая причина, которую ни Аристотель, ни кто-либо из его предшественников или современников не видел или не мог увидеть. Несомненно, это и есть намек на притязания церковные и вообще церковную деятельность, которые, на взгляд Марсилия, нарушают мир и спокойствие. Другими словами, если Марсилий подчиняет строй церкви строю государства, то делается это исключительно в интересах последнего, считая сам принцип государства аналогичным мироустроению.
Вот таким образом, исходя в основном из интересов восстановления и сохранения мира, Марсилий находит решение в аристотелевской идее независимого или автономного государства, при обязательном подчинении церкви государству. Данная точка зрения может показаться весьма наивной, ибо мы с большим трудом представляем, что подчинение церкви государству каким-то образом может служить гарантией мира. Таким образом, Марсилий выказывает свою озабоченность некоторыми специфическими проблемами. Вместе с тем разработка им аристотелевского направления в средневековой политической теории имеет широкое значение и важность, так как таким образом он подрывает позиции противоположной партии, настаивавшей на независимости духовной власти[327].
Защищая свою главную цель, Марсилий развивает философию закона, причем в направлении отличном, скажем, от мысленного направления Фомы Аквинского. В мышлении Фомы Аквинского законы различных категорий тесно связаны друг с другом. Так, строго определенный закон государства основывается на естественном моральном праве или законе, в то время как естественное право является выражением вечного закона, установленного Богом, Который Сам является первопричиной всякого закона. В отличие от Фомы Аквинского, Марсилий намерен вывести человеческий позитивный закон, как государственный закон, из его подчиненного по отношению к естественному праву положения. Естественное право может быть определено двумя способами. Первый определен следующим образом: «естественное право» – это право, предписанное к исполнению для всех народов, обязательный характер которого считается само собой разумеющимся. Определение второго может быть выражено так: «Существуют определенные народы, которые называют «естественное право» диктатом справедливого здравомыслия или справедливого основания в отношении человеческих поступков, при этом естественное право в данном смысле относится ими к категории божественного закона. В обоих характеристиках самим термином «естественное право» допускается двусмысленное или двоякое толкование. По какой причине это происходит? Разум – вот поводырь, ведущий нас к существу вещей, если можно так выразиться, прямо в сердцевину последних. Марсилий защищает закон в прямом смысле как обязательное и принудительное правило, на котором основываются все юридические санкции, применяемые в общественной жизни. В данном случае это именно социальный позитивный закон, как государственный закон, является законом в строгом смысле слова. Именно диктат справедливого здравомыслия становится законом в случае, если он воплощается в правовом кодексе государства и если при этом в случае нарушения закона устанавливаются строго определенные, гражданские меры принудительного воздействия или санкции. Но если естественное право считается просто моральным правом, где санкции по-настоящему применимы только в будущей жизни, то это право или закон допускает двоякое толкование.
