История философии. Средние века - [130]

Интересная особенность труда Иоанна Парижского заключается в том способе, с помощью которого он подходит к оценке природы государства и церкви. Необходимо помнить, что существом одной из идей, выдвинутых папством и его сторонниками, является требование соответствия единства христианского мира и единственного светского правителя, императора, с таким же единством духовной власти в лице папы. Подобное представление было обусловлено в том числе притязаниями папства на влияние в сфере светской жизни, – так, если сама церковь в действительности не обладает материальным орудием власти, то ведь император получает юридическое право его владением от папы. Вопрос – был или не был король Франции как субъект права подчиненным императору как светскому главе христианского мира – являлся скорее академическим или теоретическим, нежели практическим. Непосредственным предметом обсуждения для Иоанна Парижского были отношения между французским монархом и папством. Но единство христианского мира в качестве обсуждаемой темы давало возможности развития идей, непосредственно относящихся к природе церкви и государства.

Поскольку дело касается церкви, то в основе ее сущности лежит принцип универсальности или всеобщности. У человека есть только один предельный или высший удел в жизни, и церковь, которую беспокоит приобретение человеком его последнего удела, обладает в этом отношении универсальной миссией. Открываемая истина является одной и той же для всех, сама по себе она способна к изменению, в среде какого бы народа она ни осуществлялась. Однако в случае с государством положение дел выглядит иначе. Государство – это естественный институт власти, а не организация, наделенная сверхъестественной целью. Естественные различия – географические, климатические и этнические – формируют широкое разнообразие политических обществ, приспосабливающихся в своем становлении к различным обстоятельствам. При этом, исходя из факта духовного единства христианского мира под началом одного владыки, невозможно найти убедительных доказательств необходимости светского объединения или единства под началом одного императора. Проводить такого рода доказательства – значит смешивать сферы естественного и сверхъестественного.

В связи с тем что церковь является высшим духовным наднациональным институтом, снимается сам вопрос об аналогии между ней и государством. Церковь скорее канал, посредством которого нам сообщается божественная благодать, а его атрибутами являются молитва и исповедание веры. Церковь не обладает, впрочем ей и не следует обладать, какой-либо принудительной силой, наподобие той, которая составляет характерную особенность государства. Только благодаря смешению церкви с государством или при рассмотрении церкви как некой сверхдержавы можно доказать, что папство обладает правом на взимание налогов, а также правом распоряжаться нецерковной или светской собственностью. В своей собственной сфере деятельности государство автономно и независимо, а монарх, как таковой, не является субъектом, подчиняющимся папе. Да, папа может отлучить его от церкви, но это действие, скорее всего, наказание, применяемое в крайних случаях, и его не следует считать действием, имеющим гражданский характер.

Другой интересной особенностью позиции Иоанна Парижского является его представление статуса короля в самом государстве. В конечном счете всякая законная власть имеет своим источником Бога-Творца. Отсюда, однако, нельзя сделать вывод, что королевская власть дается непосредственно Богом потому, что она не дается Богом при посредстве папы. Напротив, власть короля осуществляется благодаря тому, что его избирают люди. Так что для Иоанна Парижского право выбора верховной власти – власти быть под Богом – остается за людьми. Это верно, однажды утверждает он, что король имеет право на то, чтобы его подданные подчинялись ему. Но данное положение обуславливается его стремлением исполнять как должно свои обязанности, связанные с созданием, поддержкой и улучшением условий для нормальной жизни в рамках естественного порядка. Если же король обманывает доверие подданных, то народ имеет право низложить его. Данное условие распространяется Иоанном Парижским даже на папу. Папа избирается; но не соответствующий своему положению, не подходящий для решения тех или иных задач папа может быть смещен общим собранием или коллегией кардиналов, как бы представляющих собой «народ» и христианское сообщество. Таким образом, Иоанн Парижский занимает свое особое место в движении, которое примиряло или согласовывало две разные позиции.

6

Для раннего Средневековья было возможно, что люди, говорившие на языке «христианского мироощущения», не проводили при этом ясных различий между сферами деятельности церкви и государства. Спор и противостояние папы и императора проходили в рамках старого представления о единстве христианского мира. Но уже к XIV веку эта концепция выглядела все более натянутой, более того, вполне очевидно, она представлялась анахронизмом с точки зрения развивающихся национальных государств. Весьма показательно, что Данте, сторонник имперской идеи, отстаивавший идею обусловленности империи, был жителем раздробленной на части страны, незнакомой на деле, что такое национальное единство, какое можно было обнаружить в таких странах, как Англия, Испания или Франция.