История философии. Средние века - [118]
Мысль Экхарта глубоко связана с прошлым. Экхарт хорошо знаком и разделяет богословские и философские взгляды Альберта Великого и Фомы Аквинского, кроме того, сильное влияние на него оказала неоплатоническая традиция. Его натуре присуща умозрительность, и по этой причине его мысли о связях между миром и Богом, а также между Богом и человеческой душой отличаются глубиной. Помимо этого он захвачен идеей углубления и насыщения религиозной жизни и думает о непосредственном обращении души к Богу. И хотя в сфере мысли он, несомненно, ортодоксален, гораздо большее значение он придает внутреннему чувству и мистическому союзу с Богом, игнорируя соблюдение внешнего благочестия. Но ведь это именно то, что следует ожидать от писателя-мистика. Правда, обладая спекулятивным складом ума, он выражал свои мистические переживания не в жанре автобиографии или поэтическим образом, а прибегая к помощи богословского и философского языка, которому уже был присущ определенный смысловой строй. Вместе с тем он стремился с убедительной очевидностью раскрыть те истины, которые, как он верил, имели большую религиозную значимость. В результате появился целый ряд смелых антиномий, парадоксальных положений, которые спровоцировали скандал в среде высшей церковной иерархии. Его апология была не в состоянии обезоружить противников, которых гораздо больше его намерений волновала форма, в которой он излагал свои утверждения.
В своем «Opus Tripartitium» («Сочинении в трех частях») Экхарт утверждает, что Бог и бытие тождественны. Если кто-нибудь спрашивает: «Что такое Бог?», ответом будет: «Бытие» (esse). С другой стороны, в своем толковании на книгу «Исход» Экхарт заявляет, что в Боге сущность и существование совпадают, тогда как в творениях они различны. Полнота бытия воплощена именно в Боге, в Едином, которое выше всякого множества и различия. Бог сам говорит нам: «Я есть Тот, Кто есть».
Тем не менее, в другом месте Экхарт утверждает, прямо в неоплатоновском духе, – Бог находится выше или вне бытия. В качестве причины бытия Бог превосходит само бытие. Он есть разум или познавательная способность (intelligere). Это утверждение, конечно, не является неоплатоновским, поскольку у Плотина Единое превосходит собой познавательное начало. Но здесь Экхарт обращается к Евангелию от Иоанна, в котором не говорится, что вначале было бытие, а, напротив, утверждается, что в начале было Слово. И Христос говорил о Себе, что Он есть Истина.
Некоторые из историков отстаивают точку зрения, в соответствии с которой, если сперва Экхарт придерживался точки зрения – Бог выше бытия и Его сущность может познаваться, то затем он изменил точку зрения, усвоив томистский взгляд – Бог есть само бытие. Однако те или иные определения в силу трудности в определении хронологии его сочинений не могут быть отделены друг от друга, отстаивать подобную интерпретацию довольно затруднительно. Гораздо проще сослаться на утверждение Экхарта о совпадении сущности и мышления в Боге, а также на то, что Бог, по этой причине, есть разум. Бог есть «чистое бытие», и это вполне понятно. Если мы рассматриваем Бога исключительно в качестве пребывающего в себе неподвижного начала, мы должны описывать его как бытие. Если же мы принимаем Бога за активное начало, то, несомненно, бытие Бога должно быть понимающим.
Слово «понимание», однако, здесь не совсем подходит по смыслу. На обычном языке «понимать» значит воспринимать чью-либо речь, а также разбираться в уже существующем положении дел или способе решения проблем, тогда как выражение intelligere, применяемое Экхартом по отношению к Богу, подразумевает созидательное (творческое) начало. Так, говоря о Троице, он описывает Бога Отца как intelligere, как разумное действие, порождающее Бога Сына, а в Сыне или Слове архетипы творения. К тому же, размышляя о Них, Бог приводит Творение к действию.
Среди осужденных высказываний Экхарта мы обнаруживаем суждение, в соответствии с которым Бог сотворил мир вместе с зарождением Сына, а также суждение о вечности мира. Экхарт вполне определенно утверждает, что Бог не существовал до начала мира и что мир был сотворен Богом при зарождении Бога Сына или Слова. Первое из данных утверждений не представляло собой ничего нового. Так, например, еще святой Августин говорил о неуместности разговоров о существовании Бога «до» самого мироздания, поскольку тем самым Он вовлекался в круговорот времени. Что касается «одновременного» и с сотворением мира зарождения Бога Сына, то, согласно Экхарту, данное положение утверждает мысль о вечности мира. В своей апологии он, однако, объясняет, что подразумевает акт божественного созидания направленным на сотворение того, что может быть описано как мир архетипов. Исходящий от Бога созидательный акт должен быть вечным; следовательно, он тождествен божественной сущности, а также должны быть вечными и архетипы или сущности в Слове. Отсюда, однако, как доказывает Экхарт, не следует с неизбежностью, что сотворение в «пассивном» смысле слова и множественность творений не имели начала. Другими словами, Экхарт заявляет следующее: то, что он утверждает, ничуть не отличается от того, что до него высказывали Альберт Великий и Фома Аквинский
