История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - [407]

Идя по проложенному Хомяковым пути Вл. Соловьев сформулировал фундаментальную идею классической русской философии — идею всеединства, которая, по словам С. Н. Булгакова, «составляет основное начало всей философии Соловьева, ее альфу и омегу»¹¹⁸. На этой идее деятели «серебряного века» Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, братья

С. и Е. Н. Трубецкие, В. В. Розанов и другие строили свои философские конструкции.

Но теоретическая философия Вл. Соловьева имеет в своей основе не только философские идеи старших славянофилов. Ее историко-философская база весьма обширна, начиная с древнегреческой философии и заканчивая современными источниками: Платон, прежде всего, с его учением об эй- досах, неоплатонизм с его учением о первоедином, средневековая патристика в лице Августина и Орйгена, теософско-гностико-мистическая традиция, представленная работами Парацельса, Якоба Бёме, Сведенборга (этих великих западных мистиков он считал «настоящими людьми», предшественниками его учения), критика картезианского методического сомнения, Спиноза с его учением о единой субстанции, антикантианская гносеология, Фр. Шеллинг с его критикой абстрактного рационализма и формльно-логической метафизики, с его философией откровения как синтеза веры и знания, а также с поставленным им диагнозом «кризиса за

ме

Цит. по: Зеньковский В. В. История русской философии. Т. 2. Ч. 1. С. 18. падной философии», а именно «кризиса теоретической науки», Гегель с его приверженностью к построению категориальной системы, позитивизм О. Конта с его учением о человечестве и принципом относительности человеческого знания, А. Шопенгауэр с его историко-философским анализом бессознательной воли и идеей о том, что источник зла и страдания коренится в «самоутверждении» воли, и, наконец, Эдуард фон Гартман с учением о бессознательном. Наметившееся в учениях А. Шопенгауэра и Э. Гартмана пессимистическое отчаяние с необходимостью вело Соловьева к религиозной вере, к задаче углубления религиозного сознания.

Сразу следует отметить, что пытливый, критический ум Вл. Соловьева уже изначально требовал от него критического отношения к этим источникам, которые в свете его фундаментальной идеи всеединства определялись как философские односторонности. Положив в основу своего историко- философского анализа принцип историзма, Соловьев приходит к выводу о том, что ни одна философская система не может целиком игнорироваться, но вместе с тем она всегда есть только односторонность, которая найдет свое соответствующее место в системе «философии цельного знания».

В соответствии с этой методологической установкой все указанные выше историко-философские источники как бы находят свое место в теоретической философии Соловьева. Но при этом вряд ли можно говорить о каких-нибудь прямых заимствованиях, ибо он строит свои философские рассуждения столь самостоятельно и критически, что данные источники начинают жить своей самостоятельной жизнью, органически вплетаясь в его философскую систему. Как справедливо заметил в этой связи А. Ф. Лосев, «получается тот исторический парадокс, что Вл. Соловьев весьма близок ко многим философам…; но он мыслит настолько самостоятельно, как будто бы этих философов не существовало или как будто бы он с ними не был знаком»[1919].

Проникнутый сознанием вездесущей Истины, Соловьев искал и находил ее везде. Поэтому неудивительно, что в его миросозерцании объединились самые разнообразные направления религиозной и философской мысли. Едва ли можно найти какого-либо видного европейского философа или крупного философского направления, которое не нашло бы своего отклика в его учении. Как было показано выше, в философии Владимира Соловьева органически сочетаются различные элементы платонизма и неоплатонизма, философии патристики и гностицизма, Шеллинга и Гегеля, мистицизма и рационализма величайших мыслителей. И хотя эта единая рациональная философия вобрала в себя столь различные элементы, всё же она пронизана одним единственным духом, одной единственной мыслью — идеей всеединства. Такая широта критического ума русского философа позволила ему создать фундаментальную философскую систему, которая по своей масштабности превосходила даже всеобъемлющую систему Гегеля, но по ее глубине она значительно ей уступала, ибо строилась и излагалась она художественным языком, несмотря на некоторое засилье 5 рациональных схем его способа философствования. Соловьев в своем творчестве был прежде всего поэтом, даже в своей философии он им ос- ; тавался. Интуиция всеединства делает его философию универсалистской, и ориентиррванной всегда на целостность, на получение целостного знания, ! что сближает его с Гегелем и немецкими романтиками. Но в отличие от них для Соловьева гносеология и даже сама онтология не имеют никакого I* самостоятельного значения, его гносеологические и онтологические изы- ; скания развиваются в контексте решения сугубо социально-политической, религиозной и нравственной проблематик.

| В творческой деятельности В. С. Соловьева принято выделять три пе- I риода. Первый период (1873-1882) —