История филологии - [11]
Трактат Дидро «Парадокс об актёре» (1773–1778) представлен в фор- ме диалога. Автор ставит вопрос о том, что в театре называют правдой. Значит ли это, что на сцене нужно себя вести, как в жизни? Ответ: ни- сколько, правдивость в таком понимании превратилась бы в пошлость. Даже смерть актёр должен изображать по-другому, и чуткий зритель пой- мёт, что обнажённая правда, действие, лишенное прикрас, выглядело бы жалким и противоречило бы поэзии целого. «Это не значит, — говорит Ди- дро, — что подлинной природе не присущи возвышенные моменты, но … уловить и сохранить их величие дано лишь тому, кто сумеет предвосхи- тить их силой воображения». Так перед искусством ставится особая зада- ча — правдивого воспроизведения жизни, то есть соответствия действий, речи, лица, голоса, движений, жестов идеальному образу, созданному во- ображением поэта, и зачастую ещё более преувеличенному актёром. Дидро подчёркивает, что актёр на улице и актёр на сцене — персонажи настолько различные, что их с трудом можно узнать. Так закладывается теория дра- матического искусства.
Большой вклад в теорию драмы был сделан и немецким драматургом и теоретиком искусства Готхольдом Эфраимом Лессингом (1729–1781). В его трактате «Гамбургская драматургия» (1767–1769) подчёркнуто соци- альное значение драматического искусства, исправляющего нравы: траге- дия — посредством страха и сострадания, комедия — смеха. Есть у Лессинга и упоминания о таком жанре, как трагикомедия. При этом действенность произведения зависит от выбора объекта изображения: писать, прежде все- го, надо о своем народе, как это делали греки и римляне. Главным в фабу- ле является изображение нравов и душевных переживаний, выразитель- ность воспроизводимого. Жизнь богата самобытными характерами, и их необходимо художественно воссоздать. Уточняя некоторые положения Дидро, внимание которого распространялось не столько на характеры, сколько на положения, Лессинг писал: «Характеры, которые представля- ются только различными при спокойном и мирном настроении общества, окажутся противоположными, как скоро возникнет борьба вследствие столкновения интересов. Даже естественно, что тогда личности будут ка- заться ещё более несходными, чем это есть на самом деле». Глубина рас- крытия характера не зависит от значительности происходящего на сцене:
«Характер человека, − пишет он, — может обнаружиться и в самых ни- чтожных поступках; с точки зрения поэтической оценки, самые великие дела те, которые проливают наиболее света на характер личности». Глав- ное здесь согласованность и целесообразность, если угодно, назидатель- ность. Черты характера «могут проявляться то сильнее, то слабее, смотря по тому, как действуют на них внешние условия; но ни одно из этих усло- вий не должно влиять настолько сильно, чтобы делать чёрное белым». Внутренняя противоречивость характера воспринималась Лессингом ско- рее как исключение.
Лессинг утверждал, что на душу зрителя сильнее действуют несчастья тех людей, «положение которых ближе к нашему», и, «если мы сочувству- ем королям, то просто как людям, а не королям». Второе условие воздей- ствия спектакля на зрительный зал следующее: «Для нашего сострадания нужна отдельная личность. Ни народ как целое, ни государство «не могут воззвать к нашей симпатии как понятие слишком отвлечённое для наших чувств» (курсив мой — Л.Е.). При этом внешней занимательности действия Лессинг особого значения не придавал, ценил, ссылаясь на Еврипида, не то, что изображается, а как изображается. Его как просветителя интересо- вали черты, действующие в соответствии с собственной природой, но цели должны выходить за пределы только личных интересов, быть высокими, гражданскими, отвечающими идеалам разума и справедливости. Протестуя против механистичности современного ему человека, против превращения людей в машины, Лессинг считал, что дело поэта «превратить машины в людей». Даже историческая драма интересна не тем, что сообщает истори- ческие сведения о событиях или героях. «Цель трагедии гораздо более фи- лософская, чем цель истории», поэтому драматург может отступать от ис- торических фактов: «только характеры священны для него».
Искусство, по Лессингу, «представляет нам предмет и сочетание предметов в такой ясности и связности, какие только и допускают возмож- ность ощущения, которое и должно быть ими вызвано». Лессинг обращает внимание на множество разных граней мастерства драматурга: на роль пролога, на гармонию изображаемых страстей и характеров, на необходи- мую постепенность и убедительность всех оттенков нашего интереса к происходящим событиям, «когда каждый из этих оттенков не только сле- дует за другим, но необходимо вытекает из него». «Серьезность, — говорит автор «Гамбургской драматургии», — так непосредственно порождает смех, печаль, радость или наоборот, что нам невозможно устранить то или дру- гое». В этих суждениях появился отход от единства действия — главного канона классицизма, восходящего к античной драме. Интересно, что нали- чие этого канона Лессинг объясняет тем, что у древнегреческих авторов связующим началом действия явился хор, в противном случае они едва ли считались бы так строго с этим законом. Особое внимание автор уделял сценической речи: «Изысканная, напыщенная, чопорная речь несовмести- ма с чувством. <…> Но чувство вполне мирится с самыми простыми, обыкновенными даже пошлыми словами и выражениями». По мнению Лессинга, в аристотелевское определение трагедии включены и случайные признаки, а сущность данного жанра можно определить как драматическое произведение, возбуждающее сострадание. В отличие от рассказа о «ми- нувшем несчастье», драма показывает его перед нашими глазами. Эстети- ческим взглядам Лессинга на драматическое искусство во второй половине XX в. посвящали свои исследования известные отечественные специали- сты в этой области В. Гриб, А. Аникст.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.