История цивилизации - [112]

Болезни, этот постоянный спутник войны, начались только в 1918 г., перед самым ее окончанием. В течение четырех лет врачебной науке удавалось предотвратить эпидемии, но, наконец, разразилась повальная инфлюэнца, унесшая много миллионов людей. В первые годы войны голода, практически, не было. Но к началу 1918 г. большая часть населения Европы ощутила некоторую пока еще регулируемую правительством нехватку продовольствия. Вследствие призыва мужчин-крестьян в армию, производство пищевых продуктов во всем мире сильно упало, а правильное распределение имевшихся запасов сильно затруднялось подводной войной, нарушением обычных путей торговли вследствие закрытия границ и перебоями в работе транспорта во всем мире. Во многих странах правительства взяли под свой контроль все уменьшавшиеся запасы пищи и начали, с большим или меньшим успехом, выдавать пайки населению. К четвертому году войны весь мир испытывал крайнюю нужду не только в пищевых продуктах, но и в одежде, жилищах и разнообразных предметах, необходимых при нормальных условиях. Торговля и финансы пришли в полное расстройство. Царило всеобщее раздражение, и большинству людей приходилось мириться со всякими, доселе не испытанными неудобствами.

Война фактически закончилась в ноябре 1918 г. Страны Антанты сделали еще одно последнее усилие, благодаря которому германские войска чуть не оказались в Париже, сдались. И мужество, и материальные средства их были совершенно истощены.

ГЛАВА 28. РЕВОЛЮЦИЯ И ГОЛОД В РОССИИ

Но еще за год и даже больше до того, как признали себя побежденными Германия и ее союзники, развалилась полувосточная Российская империя, считавшая себя наследницей Византийской империи. Еще за несколько лет до начала войны видно было но многим признакам, что царизм насквозь прогнил. Двор был под влиянием фантастической личности религиозного обманщика Распутина, а все власти, как военные, так и гражданские, отличались крайней бездарностью и взяточничеством. В начале войны в России вспыхнул горячий порыв патриотизма. Была набрана многочисленная армия, но для нее не оказалось ни достаточного количества снаряжения, ни готовых кадров знающих офицеров, и вот это-то огромное войско, плохо снабжаемое, под неумелым предводительством, было переброшено к границам Германии и Австрии.

Теперь не может быть сомнения в том, что появление русских войск в Восточной Пруссии в сентябре 1914 г. было абсолютной неожиданностью и отвлекло немцев от их первого наступления на Париж. Ценой своих страданий и смерти сотни тысяч русских крестьян спасли Францию от полнейшего разгрома в этот критический момент начала кампании; Западная Европа навсегда останется в долгу у этого великого и трагического народа. Но этой растянутой, плохо организованной империи не хватило силы, чтобы выдержать вызванное войной напряжение. Рядовых русских солдат посылали в бой без патронов для винтовок, не было тяжелых орудий для поддержки пехоты. Офицеры и генералы, в пылу военного энтузиазма, совершенно не берегли жизни людей. Некоторое время они страдали молча, как страдают звери, но есть пределы терпению людей. В ряды этих предаваемых и посылаемых на заклание людей понемногу проникало глубокое отвращение к царизму. Уже с конца 1915 г. Россия стала источником тревоги для своих западных союзников. В течение всего 1916 г. она, большей частью, вела бои оборонительного характера, и даже начались слухи о заключении ею сепаратного мира с Германией.

Русскому народу до смерти надоело положение дел в Европе, цари, войны и великие державы; он требовал освобождения — освобождения немедленного — от страданий. Союзники совершенно не знали действительной жизни России. Их дипломаты, благовоспитанные господа, устремлявшие свои взоры исключительно на русский двор, а не на страну, не знали даже русского языка. При новом положении дел они постоянно совершали ошибку за ошибкой. Эти дипломаты не очень-то благосклонно относились к республиканским идеям, и в них явно замечалось намерение чинить новому правительству всякие препятствия. Во главе русского республиканского правительства стоял прекрасный оратор Керенский, фигура весьма живописная, который оказался между двух огней: в России в это время набирало силу новое, более радикальное революционное течение, так называемая «социальная революция», а за границей союзные правительства относились к нему с заметной холодностью. Союзники не позволяли ему дать русским крестьянам ни землю, которой они жаждали, ни мир. Французская и английская пресса настойчиво требовала от истощенного союзника перехода в наступление, а между тем вскоре после этого немцы атаковали Ригу с моря и с суши, английское адмиралтейство не решилось послать свой флот в Балтийское море на выручку.

Интересно отметить, что, несмотря на свое превосходство на море и на горячие протесты английского адмирала, лорда Фишера (1841–1920), англичане и их союзники в течение всей войны дали немцам возможность, если не считать нескольких нападений подводных лодок, хозяйничать в Балтийском море.

Но народные массы в России твердо решили окончить войну. Окончить какой угодно ценой. В Петрограде возникла организация из представителей рабочих и крестьян — Совет. Этот Совет настойчиво требовал созыва международного совещания социалистов в Стокгольме. К этому времени и в Берлине уже происходили голодные бунты. В Австрии и Германии все были сильно утомлены войной. Теперь же, из-за последовавших событий, не может уже быть сомнения в том, что подобное совещание ускорило бы заключение справедливого мира на демократических основаниях еще в 1917 г. и приблизило бы германскую революцию. Керенский умолял своих западных союзников разрешить совещание, но они, боясь повсеместной вспышки социализма и республиканизма, отказались, несмотря на благоприятный ответ незначительного большинства британской партии труда. Несчастная «умеренная» русская республика, не получая ни нравственной, ни материальной поддержки от союзников, продолжала воевать и в июле сделала последнюю отчаянную попытку перейти в наступление. Это наступление, вначале успешное, окончилось неудачей, причем произошло опять страшное избиение русских.