История цивилизации - [114]

Мирный конгресс в Версале был так организован, что мог лишь довести все конфликты и поражения недавнего прошлого до их логического конца. Немцам, австрийцам, туркам и болгарам не разрешено было принять в нем участие; они были обязаны только подчиняться его решениям. С точки зрения блага человечества выбор места для этого совещания оказался особенно неудачным: ведь именно в Версале была торжественно провозглашена в 1871 г. Германская империя. Желание воспроизвести эту сцену наоборот, в том же зале с зеркалами, оказалось сильнее всего.

Милосердное отношение к врагам, иногда проявлявшееся в начале кампании, давно уже исчезло. Население победивших стран остро ощущало свои страдания и потери и совершенно не хотело принимать во внимание того, что и побежденным народам пришлось заплатить такую же цену. Война явилась естественным и неизбежным последствием соперничества национализма в европейских странах и отсутствия какого-нибудь федерального учреждения, которое могло бы улаживать возникавшие на этой почве конфликты. Когда независимые государства размещаются на слишком тесной для них территории и при этом усиленно вооружаются, необходимым логическим финалом подобного положения является война. Если бы великая война не произошла в такой форме, она все равно вскоре возникла бы каким-нибудь иным путем — так же, как это, несомненно, случится лет через двадцать или тридцать, но в более широком масштабе и с более губительными последствиями, если до того не произойдет политического объединения, которое этому помешает. Государства, организованные для войны, будут воевать: это для них так же естественно и неизбежно, как для курицы — нести яйца, но исстрадавшиеся и истощенные войной победители пренебрегли этой истиной и стали обращаться с населением побежденных стран так, словно оно целиком являлось морально и материально ответственным за все убытки. Несомненно, что побежденные народы точно так же отнеслись бы к победителям, если бы война закончилась иначе. Французы и англичане возлагали вину на немцев, немцы — на русских, французов и англичан. Лишь небольшое число здравомыслящих людей понимало, что виновато политическое разъединение Европы. Целью Версальского договора было примерное наказание и месть по отношению к побежденным. Он подвергал их страшной каре и старался вознаградить победителей за их страдания и ранения, наложив огромную контрибуцию на народы, уже превратившиеся в банкротов. Попытка же вновь восстановить международные отношения путем учреждения Лиги Наций для предотвращения войны явно отличалась неискренностью и неумелостью.

Что касается Европы, то весьма сомнительно, стала ли бы она вообще делать попытку установить международные отношения в целях сохранения вечного мира. Предложение об учреждении Лиги Наций исходило от президента Соединенных Штатов Америки Вильсона. Поддерживала эту Лигу преимущественно Америка. До того Соединенные Штаты, это ультрасовременное государство, еще не выработали никаких определенных взглядов на международные отношения, за исключением доктрины Монро, охранявшей Новый Свет от иностранного вмешательства. А теперь они, внезапно, наряду с другими, были призваны к решению этого огромного вопроса современности. Готового решения у Америки не было. По своей природе американцы склонны к идее о вечном мире. Но к этому настроению у них примешивались сильное традиционное недоверие к политике Старого Света, а также привычка держаться в стороне от всяких европейских конфликтов. Не успели американцы заняться поисками американского решения для мировых проблем, как подводная война, которую повели немцы, принудила их вмешаться в войну против Германии. Проект президента Вильсона создать Лигу Наций был попыткой в краткий срок изготовить мирный проект определенно американского характера. Этот проект был недостаточно разработан, небезопасен и не соответствовал своему назначению. В Европе, однако, его сочли выразителем вполне зрелой американской точки зрения. Большая часть человечества в 1918 и 1919 гг. сильно устала от войны и желала ценой каких угодно жертв воспрепятствовать ее повторению. Но вот в Старом Свете не нашлось ни одного правительства, которое согласилось бы пожертвовать хотя бы крупицей своих державных прав ради этой цели. Публичные речи президента Вильсона на тему о проекте создания мировой Лиги Наций обращались, как казалось одно время, помимо всех правительств, непосредственно к народам всего света. Они были приняты, как выражение определенных намерений Америки, на них горячо откликнулись со всех сторон. Но, к несчастью, президенту Вильсону приходилось иметь дело не с народами, а с правительствами. Это был человек, способный временами на вдохновенное предвидение, но на деле он оказался ограниченным и эгоистичным, и поднятая им великая волна энтузиазма замерла и прошла, не дав результата.

Д-р Диллон в своей книге «Мирное совещание» говорит: «Европа, когда президент вступил на ее берег, была подобна мягкой глине, ожидавшей, чтобы ее начал лепить художник. Народы еще никогда так не жаждали какого-нибудь Моисея, который повел бы их в давно обетованную землю, где запрещены войны, а блокады неизвестны. И в их глазах именно он и был этим вождем. Во Франции люди склоняли перед ним головы с благоговением и нежностью. Вожди рабочей партии в Париже говорили мне, что при виде его у них появлялись слезы на глазах и что их товарищи были готовы идти в огонь и в воду, чтобы помочь ему провести в жизнь его возвышенные проекты. Для рабочих классов Италии его имя звучало, как небесная труба, от голоса которой должен был возродиться мир. Немцы считали его самого и его учение своим якорем спасения. Мюлон сказал: «Если бы президент Вильсон обратился к немцам и произнес бы над ними страшный приговор, они приняли бы его безропотно, с покорностью, и сразу принялись бы за работу». В германских провинциях Австрии он пользовался славой избавителя, и одно упоминание его имени заставляло утихать страдания и приносило утешение тем, кто был в горе…».