История Ближнего Востока в древности - [35]
Если бы не посредничество аккадцев, нам мало бы что удалось узнать о фонетике шумерского языка. Аккадцами условно принято называть древнейшее семитское население Месопотамии, на протяжении столетий жившее по соседству с шумерами. Регион, особенно плотно заселенный аккадцами (к северу от линии Шуруппак Пиппур), в XXIV в. до н. э. стал называться страной Аккад.
Аккадский язык относится к большой афразийской семье языков, сформировавшейся, по-видимому, на территории Сахары в те далекие времена, когда этот район еще был пригоден для проживания[10]. В начале IV тысячелетия до н. э. в связи с изменением климата Сахара опустела. Ее население двинулось в двух направлениях — на северо-восток и на юг. Дальнейшие-миграции — в Нильскую долину, в Азию, по направлению к Судану и Эфиопии — привели к созданию языков, на основе которых после их смешения с местным языковым субстратом образовались помимо прочих три самостоятельные ветви: семитская, египетская, берберо-ливийская[11]. Наибольшее распространение среди них получили семитские языки, потому что их носители в доисторическую и историческую эпохи жили разбросанно в разных местах, порой весьма отдаленных друг от друга. В результате своеобразной языковой ассимиляции происходила языковая дифференциация, возникало-множество новых языков. Этот процесс отразился не только в лексике, но и в фонетике и грамматике>{26}.
В специальной литературе до недавнего времени об этом процессе (особенно в связи с историей древней Месопотамии) говорилось как о «волнах» восточносемитских кочевников-пастухов, которые «накатывались» на территорию с оседлым населением. Новейшие исследования археологов, лингвистов и этнографов показали, что подобное суждение историков следует считать недостаточно обоснованным. Прежде всего у нас нет доказательств того, что все семитские племена на каком-то этапе вели кочевой или полукочевой образ жизни, так же как нет возможности установить, когда именно первые семиты осели на территории Месопотамии.
Археологические материалы, обнаруженные в Северной Сирии, достаточно определенно говорят о том, что племена семитов заселили этот район уже в IV тысячелетии до н. э. (если не раньше). Письменные же памятники подтверждают это, но только для более позднего времени — XXVI в. до н. э. Этим временем датируются древнейшие шумерские архивы — в Ниппуре и Кише, Адабе и Шуруппаке. В документах из этих архивов мы находим множество семитских имен, что, несомненно, свидетельствует о присутствии семитов в Южной Месопотамии. Многие представители этого народа служили писцами. А это значит, что они не просто жили рядом с шумерами, но являлись полноправными гражданами шумерских городов. Чем дальше к северу, тем более многочисленным было, по-видимому, семитское население. С севера пришла и первая историческая династия государства Мари, засвидетельствованная в середине III тысячелетия до н. э.
Все это ставит под сомнение традиционное представление о кочующих аккадцах, враждебных оседлым шумерам. Приведенные выше данные скорее говорят о длительном и мирном сосуществовании этих народов. О благоприятном развитии взаимоотношений между ними свидетельствует и создание орфографических и двуязычных шумеро-аккадских словарей, которые шумеры составляли для своих иноязычных сограждан, и силлабариев, в которых отдельные шумерские идеограммы передавались слоговым письмом. Во второй половине III тысячелетия до н. э. шумерский разговорный язык в обиходе уступил место аккадскому, сохранившись только как язык администрации[12].
Словари и силлабарии, составлявшиеся главным образом для нужд управления, естественно, не охватывали всего словарного богатства языка. Тем не менее они существенно облегчили, особенно на первых порах, изучение шумерского языка, хотя отправной точкой для расшифровки клинописи послужили не шумерские архаические таблички>{27}, а надписи персидских царей, в особенности аккадская (вавилонская) версия надписи Дария I.
Первую попытку расшифровать эту огромную надпись, высеченную на отвесной скале вблизи Бисутуна в долине Керманшах в Иране, предпринял в 1761–1767 гг. К. Нибур. Он предположил, что Бисутунская надпись составлена на трех различных языках, о чем свидетельствуют три типа употребления знаков: большое число значков в одной части надписи и небольшое в двух остальных. Первые попытки расшифровки не удались. Лишь в 1802 г. Ф. Гротефенд сумел прочитать имена трех персидских царей: Гистаспа, Дария, Ксеркса. Всеобщий скептицизм был серьезно поколеблен, однако ближайшие годы не принесли заметных успехов.
Толчком к новым исследованиям послужила расшифровка Ж. Ф. Шампольоном иероглифического письма.
Еще одну попытку предпринял в 1837 г. Г. Раулинсон, скопировавший надпись на скале. В 1846 г. он опубликовал результаты своего труда. Ему удалось прочитать, а через несколько лет и перевести 414 строчек древнеперсидского текста.
В 1853 г. появилась новая публикация. Э. Норрис идентифицировал большинство слоговых знаков, составлявших второй языковой вариант надписи. Это был новоэламский язык.
Наибольшие трудности возникли при прочтении третьей части надписи, состоявшей всего из 141 строки. На основе изучения месопотамских надписей (а их в эти годы находили все больше и больше) удалось установить, что третий язык Бисутунской надписи — аккадский. Ф. Гротефенд и П. Ботта пытались прочитать этот текст, но безуспешно. Решающее значение имело открытие Э. Хинкса, установившего, что, в отличие от древнеперсидского и новоэламского, аккадское письмо является идеографическо-слоговым. Определив звучание ряда знаков и расшифровав детерминативы, Хинкс, таким образом, сделал возможным прочтение аккадского текста.
