Не сидели без дела и пилоты 2-й южноафриканской эскадрильи. 25 марта «буров» вывели из-под оперативного контроля 18-й истребительно-бомбардировочной авиагруппы, но «на вольных хлебах» они находилась недолго и, 22 апреля «статус кво» был восстановлен. Между тем, к 12 апреля с момента начала участия в боя южноафриканцы успели выполнить 2000 боевых вылетов. За свой профессионализм и храбрость эскадрилья удостоилась благодарностей главнокомандующего американскими ВВС на Дальнем Востоке генерал-лейтенанта Стратемейера и командующего 5-ми ВВС генерал-лейтенанта Партриджа. За полтора месяца до этого, 27 февраля, были награждены «Крестами за Лётные Заслуги» командант Терон, капитаны Дэвис, Одендаал, Липавски и Баденхорст. И было за что! Например, 1 марта лётный состав 2-й южноафриканской эскадрильи установил рекорд 18-й истребительно-бомбардировочной группы, выполнив в течение дня 32 вылета, в ходе которых пилоты уничтожили семь грузовиков и два танка. За это достижение пришлось заплатить дорогой ценой: эскадрилья потеряла двух пилотов. В районе Синанджу был сбит капитан Баденхорст, кавалер американского «Креста за Лётные Заслуги», а самолёт лейтенанта Руйтера пропал над морем.
В середине марта на аэродроме К-10, наконец, был уложен настил из стальных профилированных плит, что существенно облегчило полёты с этой базы. На время реконструкции аэродрома южноафриканская эскадрилья перебазировалась на К-9.16 марта капитан Липавски стал первым южноафриканским пилотом, который завершил свой боевой тур в Корею и отправился домой. На следующий день за ним последовал командант Терон, передавший командование эскадрильей команданту Р.Ф.Армстронгу.
Ожесточённая борьба на линии фронта продолжалась всю весну. Удары с обеих сторон сменялись контрударами, атаки и отходы чередовались с упорной обороной. В этих условиях штабы ВВС старались в максимальной степени удовлетворить заявки сухопутных частей на оказание воздушной поддержки, для чего нередко приходилось дробить эскадрильи на отряды и звенья. Например, 12 мая штаб 2-й южноафриканской эскадрильи отправил восемь самолётов на лётное поле К-16. Но, спустя несколько дней, когда стало ясно, что очередное наступление противника выдохлось окончательно, ВВС ООН приступили к своей обычной работе.
Основной задачей авиации вновь стало уничтожение коммуникаций в тылу противника в рамках операции «Удавка» (Strangle), в ходе которой самолёты должны была уничтожить все автомобильные и железнодорожные мосты, туннели, а также узости на автодорогах. Изменилась и тактика южноафриканцев. Теперь на задание отправлялась четвёрка самолётов: ведущий на малой высоте вёл поиск целей, а ведомые осматривали подстилающую местность с целью выявления позиций зенитнои артиллерии.
Что бы не писалось в советское время, но «Мустанги» на славу потрудились в течение первых шести месяцев 1951 г., участвуя как в отражении двух наступательных операций «северян», так и в поддержке аналогичных действий со стороны сил ООН. Однако боевые потери и износ стремительно снижали количество боеготовых F-51. Только за первую половину 1951 г. фронтовые части потеряли от всех причин 106 «Мустангов». Фактически, с учётом потерь предыдущего года, условно можно было считать, что доставленный авианосцем «Боксер» резерв самолётов уже практически полностью израсходован. Понятно, что новые машины брать уже было просто неоткуда, а потому с авиационных кладбищ и баз хранения добирались остатки ещё ограниченно годной к боевым действиям матчасти. В авиационно-исторической литературе немало места уделено рассказам о слабых консолях «Шутинг старов», но о том, что с весны 51-го года эта же болезнь поразила немало «скакунов» — ни слова. Лечить её было почти невозможно, а потому в частях начали просто уменьшать боевую нагрузку, например, в дополнение к бомбам или бакам с напалмом вместо трёх реактивных снарядов под каждую консоль стали подвешивать два. Это, впрочем, ещё было что! Вполне приличным вариантом нагрузки вскоре стали считаться только пара баков или 500-фунтовых «фугасок»! Что касается машин, на которых летали южнокорейские лётчики, то на большинстве из них стандартным вариантом нагрузки к этому времени стали всего четыре реактивный снаряда. Именно изношенность матчасти вынудила командование американской авиацией пойти на дальнейшее сокращение численности эскадрилий F-51, и в апреле 1951 г. было принято решение перевооружить 35-ю авиагруппу обратно на F-80, а «Мустанги» распределить по другим боевым эскадрильям. В начале мая 1951 г. 40-я эскадрилья истребителей-перехватчиков передала все свои F-51 в состав З9-й эскадрильи, после чего убыла в Японию для перевооружение на F-8 °C, а 39-я эскадрилья была передана в состав 18-й истребительно-бомбардировочной авиагруппы, штаб которой находился в Чинхэ. Впрочем, в составе этого соединения она находилась недолго и уже 25 мая, после сдачи матчасти, отправилась следом за 40-й в Страну Восходящего Солнца для получения «Шутинг Старов».
Пока происходили все эти рокировки частей, объединённое китайско-корейское командование достаточно быстро оправилось от вынужденного отхода и уже 22 апреля 1951 г. бросило свои части в новое наступление. Согласно замыслу начатой операции, на первом этапе предполагалось разгромить основные силы 1-го и 9-го американских армейских корпусов в междуречье рек Имзинган и Букханган, после чего предполагалось перейти в решительное наступление на всём фронте в направлении Сеула, Пхёнчана и Каннына. Как и в прошлых операциях ставка делалась на превосходство в личном составе (2,5 раза) и артиллерии (1,7 раза). Причём на направлении главных ударов превосходство в людях доходило до 4,5 раз, а артиллерии до 2,8 раз. В тоже время значительный перевес войск ООН в танках не считался серьёзным всилу горного характера местности.
