История античной Македонии - [213]

Вопрос об устройстве управления в Македонии решался на втором собрании в Амфиполе.[496] Ливий нам оставил довольно подробные сведения об этой административной организации Македонии в 167 г. до н. э. Его дополняют некоторыми новыми известиями Полибий, Диодор, Юстин, Плутарх. Но все они не дают нам ясного представления о том, как были организованы в административном и политическом отношении искусственно возникшие четыре македонские объединения. Недостаточность сведений источников по этому вопросу породила у ученых разные точки зрения.[497]

Одни ученые полагают, что четыре македонских округа были организованы на федеральной основе, как союз самоуправляемых городов. Другие видели в этом унитарную территориальную державу. По мнению одних, главные органы власти в каждом из этих округов — собрания, по мнению других— представительство. Так, Низе считал, что каждая из разделенных четырех македонских частей должна была составлять самостоятельное, свободное государство.[498] Болгарский ученый Ив. Пастухов, наоборот, считает, что возникшие из раздробленной Македонии четыре республики не имели никакого суверенитета, который перешел всецело в руки римлян.[499]

Тенни Франк в 1914 г. впервые высказал мнение о том, что четыре македонских округа не были ни городами-государствами, ни союзом городов-государств, а представляли собой унитарное территориальное целое. Он считал, что центральная власть в Македонии сохранилась по традиции и после ее реорганизации. Государство лишь делилось на городские территории.[500] [286]

В устройстве римлянами побежденной Македонии Франк видел первый в истории пример организации государства с системой правительства на унитарной территориальной основе.

Антагонистом Франка выступил в 1936 г. Ларсен, который считал македонские республики федеративными государствами.[501] С его точки зрения, македоняне, присутствовавшие на конгрессе в Амфиполе, которым Эмилий Павел сообщил решение римского сената о новом устройстве Македонии, являлись представителями civitates, то есть основными единицами, избиравшими своих представителей в федеральное собрание.

Большой спор и целую дискуссию вызвал вопрос об органах управления в Македонии 167 г. до н. э. Важное значение многие ученые придавали интерпретации понятий «concilium» и «consilium» применительно к македонской истории того времени. Некоторые связывали concilium с собранием, а consilium с представительством. Так, Франк полагал, что синедрион (совет) имел представительную и законодательную власть; concilium — собрание имел выборную власть. Ларсен, напротив, считал, что синедрион и консилиум есть одно и то же, они действовали в каждой республике как один орган.

В 1946 г. вышла работа Мишеля Фейеля, посвященная этому вопросу.[502] В ней он подчеркивает, что Рим сохранил для древнего македонского царства минимум единства посредством организации общего синедриона, хотя это царство и было разделено на четыре части. Образование для всей Македонии одного синедриона — это, по Фейелю, уступка, которой римляне хотели успокоить недовольство, вызванное разделением Македонии на первом конгрессе в Амфиполе. Для подтверждения своей мысли Фейель приводит надпись из Беройи, в которой имеется указание συνεδριον и μεριδες.[503] По его мнению, центральный орган был необходимым посредником между Римом и местными властями. Правда, надпись из Беройи, в которой имеется упоминание о синедрионе, мериде и койноне македонян неоспоримо свидетельствует о том, что мериды существовали еще и во времена Флавия. Но из надписи не ясно, идет ли речь о синедрионе македонского [287] койнэ. Маловероятно, чтобы римляне разрешили постоянное македонское койнэ в 148 г. до н. э. и после него.

Фейель полагает, что в каждой из македонских частей была первичная ассамблея, проходившая по одному разу в год. Для него не возникало трудностей при определении функций того синедриона, существование которого он предполагал. Общемакедонский синедрион, с его точки зрения, заботился о собирании той подати, которую нужно было вносить Риму. Но поскольку областные правления имели свои кассы, становится несомненным, что такая обязанность лежала на них. Фейель приписывает синедриону при возникновении юридических конфликтов между четырьмя областями также заботу об арбитраже, контроль над выполнением закона, запрещавшего браки между жителями различных областей, закона о покупках недвижимой собственности и, наконец, тех законов, которые Эмилий Павел хотел издать для всей Македонии.

В источниках не сохранилось никаких доказательств для подтверждения или отрицания выдвинутых Фейелем положений. Они основаны лишь на одних предположениях, вытекающих из отсутствия в Македонии общей внешней политики.

После выхода в свет работы Мишеля Фейеля Ж. Ларсен в своей новой статье, опубликованной в 1949 г., пересмотрел свою точку зрения относительно организации, которую получила Македония от римлян после поражения Персея, и пришел к диаметрально противоположным точке зрения М. Фейеля выводам.[504]

Потребность более глубокой аргументации заставила Ларсена принять тщательное филологическое исследование двух текстов: одного — литературного, Тита Ливия, другого — эпиграфического, надписи, до сих пор недостаточно известной. Но как изучение текста Ливия, особенно в отношении «concilium» и «consilium», так и надпись не внесли большой ясности в основной вопрос возникшего спора.