История афинской демократии - [148]
Среди ожесточенной борьбы партий и классов, сталкивающихся интересов в греческом обществе ощущалась потребность во власти, которая служила бы защитой как против капиталистов, так и против черни. Греческое государство IV в. было бессильно бороться с язвами и недугами того времени. Государственная власть сама была представительницей классовых интересов (Р. фон Пёльман). Являлась потребность в посреднике, и в обществе начинают распространяться идеи монархизма[397]. Аристотель говорит, что царь должен быть стражем, с одной стороны, оберегая тех, кто имеет состояние, а с другой – народ, чтобы и тот не подвергался обидам (1310 b—1311 а). Росту монархических тенденций способствовало и развитие индивидуализма[398], преклонение перед сильной личностью, проповедование права сильного, о котором говорит, например, Калликл в Платоновом «Горгии». Многие спасения ждут от отдельной сильной личности. На Кипре и в Малой Азии появляются владетели, династы, пользующиеся авторитетом и славой, подобные Эвагору и Мавсолу; это – типы, являющиеся, как было уже упомянуто, предшественниками последующих властителей эпохи эллинизма. Личность персидского принца, Кира Младшего, производит обаятельное впечатление на некоторых греков, например на Ксенофонта. Знаменательно, что Платон думал осуществить свои идеи при помощи сиракузского тирана, сначала Дионисия Старшего, потом его преемника, Дионисия Младшего; три раза предпринимает он путешествие в Сицилию, ко двору тирана, пока действительность не разбила всех его надежд на этот счет, а сам он едва не лишился свободы и жизни.
Монархические идеи нашли себе выражение и в тогдашней литературе. Аристотель, хотя и с большими оговорками, готов был признать монархию самой лучшей формой правления. Он определяет царя как живой закон, как его воплощение. Если, говорит он, один человек решительно выдается над остальными, то он является естественным, прирожденным царем, и он должен царить. Но, оговаривается Аристотель, это возможно только в ранний период человечества; трудно допустить, чтобы позднее один так возвышался над общим уровнем; человечество слишком двинулось вперед, чтобы один мог казаться как бы богом среди других. Поэтому следует предпочесть правление лучших. У народа свободного, где каждый равен другому, монархия, по мнению Аристотеля, невозможна. Он делает исключение лишь для народа, стоящего низко и не способного к самоуправлению; такой народ может нуждаться в господине.
Исократ со своими посланиями и речами нередко обращался к царственным лицам. Мы видели, что он заявлял о своей приверженности демократии, не той, впрочем, которая существовала тогда, а той, которая была в «доброе старое время», при Солоне и Клисфене. В «Филиппе» он замечает, что монархия не свойственна грекам, что они не привыкли к ней. Но это не помешало ему написать панегирик умершему Эвагору, своего рода некролог, в котором он не только прославляет этого династа, начиная с его происхождения и кончая его личностью и деяниями, но и говорит, например, что царская власть – самое великое, самое блестящее и самое желанное из всех благ божеских и человеческих. «И какой поэт или оратор может достойным образом восхвалить того, кто приобрел это прекраснейшее из того, что есть на свете?..» Если прежние герои стали бессмертными благодаря доблести, то удостоится такого дара и Эвагор, «достойнейший удивления и блаженнейший». В речи или послании к его преемнику Никоклу Исократ рассматривает, каковы обязанности царя, и дает ряд наставлений, как нужно царствовать, а в другом своем произведении он влагает в уста самому Никоклу речь, в которой заявляет, что нужно ценить существующий на Кипре строй, так как это самая лучшая из государственных форм, и излагает преимущества монархии в сравнении с олигархией и демократией.
Еще резче монархические тенденции выступают у Ксенофонта. У него Гиерон в диалоге того же имени говорит о преимуществе положения частного лица сравнительно с положением тирана; но его собеседник Симонид возражает ему, доказывая, что темные стороны, которые отмечает Гиерон, не связаны неразрывно с призванием властителя, который может быть благодетелем народа, пользоваться его любовью, доверием и быть счастливым. В «Киропедии», в этом тенденциозном историко-политическом романе, Ксенофонт желает представить образ доброго и счастливого царя, идеал монарха, причем тут сказывается не только монархическая тенденция, но и некоторое увлечение Востоком, восточными обычаями и нравами. Характерно уже то, что грек Ксенофонт берет личность царя персидского как воплощение идеала. Не менее характерны и многие подробности, и отдельные замечания. Обращает на себя внимание уже начало «Киропедии» – сопоставление людей и стада животных. Ксенофонту пришла в голову мысль о том, что многие демократии ниспровергнуты теми, кто предпочитал иную форму правления; многие монархии и олигархии разрушены народом; да и в домашней жизни многие господа не в состоянии держать у себя в повиновении даже немногочисленных слуг. С другой стороны, он наблюдал, как стада повинуются своим пастухам, являющимся полными господами животных, которых они стерегут. Ксенофонт готов был признать, что человеку легче властвовать над животными, чем над людьми. Но тут он вспомнил о персидском царе Кире и изменил свое мнение: оказывается, что управлять людьми не так уж невозможно и не трудно, если делать это умеючи. Кир для Ксенофонта – «муж, достойный удивления». Между прочим автор «Киропедии» подробно описывает (VIII кн.), какой порядок ввел Кир и какими средствами сумел расположить к себе вельмож и вообще подданных. Кир, говорит Ксенофонт, полагал, что хороший правитель – это «одаренный зрением закон». Недаром его называли отцом. Например, слуг во время похода он приказывал водить на водопой, как вьючный скот, а во время их обеда ждал, пока они наедятся, чтобы не испытывали голода. От своего стола он посылал друзьям и слугам яства, желая оказать им внимание и думая, что этим внушит им, как собакам, привязанность к себе. Обязанности хорошего пастуха и хорошего царя сходны: пастух, чтобы пользоваться своими стадами, должен сделать их счастливыми, насколько только овцы могут быть счастливы, и царь должен сделать счастливыми города и людей, если желает пользоваться ими.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
В трилогии вскрыты причины кризиса коммунизма в СССР, несостоятельности командной «плановой экономики», дан новый взгляд на возможные пути развития России. Особого внимания заслуживают идея о создании партии нового типа и новая идеология регулятивизма, являющиеся, по мнению автора, великим историческим шансом для России. Книга, написанная истинным патриотом, проливает свет на многие проблемы современности и представляет интерес для всех, кто обеспокоен судьбой Отечества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Современная Россия, являясь правопреемницей Советского Союза, сталкивается со многими проблемами, основанием для возникновения которых послужила крупнейшая геополитическая катастрофа XX века – распад СССР. Постепенно нарастают конфликты и противоречия в бывших советских республиках. Однако вместе с тем на постсоветском пространстве появляются и реализуются тенденции к экономической и военно-политической интеграции. Сложившаяся ситуация способствует тому, чтобы более серьезно обратиться к истории тех территорий, которые ранее входили в состав СССР, а до этого в состав Российской империи.
К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.
Фредерик Лейн – авторитетный американский исследователь – посвятил свой труд истории Венеции с самого ее основания в VI веке. Это рассказ о взлете и падении одной из первых европейских империй – уникальной в своем роде благодаря особому местоположению. Мореплавание, морские войны, государственное устройство, торговля, финансы, экономика, религия, искусство и ремесла – вот неполный перечень тем, которые рассматривает автор, представляя читателю образ блистательной Венецианской республики. Его также интересует повседневная жизнь венецианцев, политика, демография и многое другое, включая мифы, легенды и народные предания, которые чрезвычайно оживляют сухой перечень фактов и дат.
В настоящем издании представлен первый том знаменитого труда «История общественного строя древней Франции», принадлежащего перу выдающегося французского историка Нюма-Дени Фюстель де Куланжа (1830–1889). Книга посвящена Древней Галлии, прежде раздробленной, а после подчиненной и объединенной Римом. Автор подробно рассматривает состояние Галлии до римского завоевания и ее политическое устройство в первые три века императорского владычества. На русском языке книга де Куланжа вышла в 1901 г. под редакцией историка М.И.
Книга представляет собой первую часть классического труда академика Василия Васильевича Латышева (1855–1921) «Очерк греческих древностей» (публикуется с незначительными сокращениями). Древности греческого народа – это часть истории Греции, относящаяся к общественному и частному быту древних греков. В работе подробно рассматривается политическое, финансовое, юридическое и административное устройство Эллады на примере преимущественно Спарты и Афин. Читатель узнает, как была устроена афинская демократия, как функционировали суды, как воспитывались юные спартанцы и о многих других нюансах повседневной жизни эллинов.
Исход Второй Пунической войны навсегда изменил Античный мир, а значит, и пути развития нашей цивилизации. Этот конфликт интересен тем, что впервые боевые действия развернулись одновременно на нескольких фронтах, на огромной территории – в Италии, Испании и на Сицилии. На поле сражения сошлись два лучших полководца эпохи – карфагенянин Ганнибал и римлянин Сципион Африканский. Но о них написано немало книг. В данной работе представлены военные биографии других полководцев Второй Пунической войны: неоднозначного военачальника Гая Фламиния, чей образ римские историки изрядно очернили, Марка Клавдия Марцелла, который взятием Сиракуз ликвидировал фронт на Сицилии, и Гасдрубала, незаслуженно оказавшегося в тени его старшего брата – Ганнибала.
Первой Пунической войне суждено было навсегда остаться в тени второй войны Рима с Карфагеном. Морские битвы при Милах и Экноме, грандиозные сражения на суше при Панорме и Баграде оказались забыты на фоне блестящих побед Ганнибала при Треббии, Тразименском озере и Каннах. Несмотря на это, Первая Пуническая была одним из самых масштабных военных противостояний Древнего мира, которое продолжалось двадцать три года. Недаром древнегреческий историк II века до н. э. Полибий говорит ясно и недвусмысленно: именно Первая Пуническая является наиболее показательной войной между двумя сверхдержавами Античности. Боевые действия этой войны развернулись в Сицилии и Африке.