История афинской демократии - [145]

Так демос, по выражению Платона, убегая от дыма рабства, попадает в огонь деспотии и вместо излишней и неуместной свободы облекается в тягчайшее и горькое рабство…

Платон был принципиальным противником демократии. В «Горгии» им проводится мысль, что дело хорошего гражданина – совершенствовать нравственно сограждан, и, исходя из этой точки зрения, он осуждает, например, Перикла, который, по его словам, испортил афинян, сделав их празднолюбивыми, трусливыми, болтливыми и жадными до жалованья, впервые введенного им. Но Платон последователен: он слагает вину за разложение общества не на одного Перикла: наравне с последним виновниками являются и Кимон, и Фемистокл, и даже Мильтиад; Платон прямо говорит, что в Афинах не было ни одного поистине хорошего государственного деятеля. Он – не только против демократии IV в., ему современной; он – против всего того направления, которое приняла история Афин, против всего ее предыдущего хода, всего исторически сложившегося афинского строя.

В «Политии» Платон сравнивает современное ему государство с кораблем, на котором пассажиры спорят за власть, каждый знающий и незнающий считает себя призванным управлять кораблем, каждый хватается за руль, а знающего и способного кормчего выбрасывают за борт. Платон осуждает, когда каждый берется не за свое дело, когда люди, призванные к ремеслу и не смыслящие в управлении, хватаются за власть. Уже Сократ удивлялся, что в Афинах должностных лиц избирают по жребию и, казалось, не требуют подготовки и знаний лишь от тех, кто занимался государственными делами; саму добродетель он отождествлял со знанием. Платон пошел гораздо дальше: пока не будут или философы править, или нынешние правители не станут философами, говорит он, пока государственная власть и философия не совпадут в одном лице, до тех пор не будет спасения от зла и совершенное государство не увидит света. В идеальном государстве Платона правят философы, оберегают это государство стражи, воины, а остальное население – ремесленники, земледельцы – содержат эти два высших класса. Правители и стражи не имеют собственности; у них все общее, даже жены и дети. Только с таким идеальным государством, по Платону, и можно иметь дело; в другом лучше уклоняться от дел. Но описываемого им идеального государства, по сознанию самого Платона, на земле нет; его образ находится, быть может, на небе; оно может существовать у богов и сынов божьих. Впоследствии в своих «Законах», произведении старости, Платон начертил проект государства, осуществимого, по его мнению, и на земле. Уже не идеал справедливости имелся тут в виду: довольно, если люди сумеют жить в мире и не растерзают друг друга[392]. Это – государство компромисса, во многом являющееся копией спартанского и критского, государство на религиозно-полицейских основах, где все до мельчайших подробностей регламентировано, неподвижное и косное, грозящее смертной казнью за критику принятых установлений. Для такого государства необходим был, в сущности, тиран…

Аристотель[393] в своей «Политике»[394] подвергает критике Платоново идеальное государство с его общностью жен и имущества и не считает Спарту или Крит образцом, достойным подражания. По его воззрению, есть три «правильные» формы правления – монархия, аристократия, т. е. господство «лучших», и так называемая «полития» – и три соответствующие им неправильные, «извращенные» – тирания, олигархия и демократия. Правильные формы – те, где имеется в виду общая польза, неправильные – те, которые имеют в виду пользу правителей; они являются извращением первых. Принцип аристократии – доблесть, олигархии – богатство, демократии – свобода. В аристократии господствуют «лучшие», в олигархии – богатые, в демократии – бедные. Самой лучшей формой в теории Аристотель признает монархию, но лишь как исключение, с большими оговорками, – в тех случаях, когда один неизмеримо превосходит остальных, чего, говорит он, теперь в действительности не встречается; он отдает, в сущности, предпочтение аристократии. Очерк государства, которое было бы идеалом, в тексте «Политики» не закончен: текст в этом месте прерывается, и сам очерк является лишь обрывком. Не безусловно лучшей формой, но такой, которая наиболее соответствует действительности и оказывается хорошей при данных условиях, если не применять особенно высокой мерки, Аристотель считает политику»[395], представляющую смешение олигархических и демократических элементов, с преобладанием последних; полития ближе к демократии, чем к олигархии. Вообще Аристотель стоял за смешение начал в государственном устройстве, находя такие формы наиболее прочными. Наихудшей из извращенных форм он считает тиранию. Демократии же и олигархии, по его мнению, могут быть сносными, если они лишь несколько уклоняются от лучшей формы, но если основной элемент их политического устройства развить еще более и уклонение довести до крайности, то строй сделается хуже и даже не будет вовсе никакого государственного порядка. У демократии две главные отличительные черты – власть большинства и свобода; подобно Платону Аристотель говорит, что тут каждый живет, как хочет. Мы уже видели, как характеризует Аристотель различные виды демократии, как изображает он крайнюю демократию, где царит масса с ее демагогами, где имеют силу не законы, а псефизмы, где народ является многоголовым тираном, причем псефизмы тут – то же, что приказы, а демагог – то же, что льстец при тиране; тут демос – господин над всем, а над его решениями господа – демагоги. Если масса принимает непосредственное участие в управлении, то является этот крайний вид демократии, т. е. деспотической. Разные виды демократии, как и вообще формы правления, зависят от преобладания того или другого элемента населения. Лучшей демократией Аристотель считает ту, где демос земледельческий: такой демос не имеет времени часто сходиться в народное собрание. «Корабельной черни» Аристотель не симпатизирует. Три класса населения отмечает он: очень состоятельные, очень бедные и средние. Его симпатии на стороне среднего класса. Это – лучшая основа государства и опора государственного порядка; тот строй хорош и прочен, в котором средний класс многочислен. По Аристотелю, гражданин в настоящем смысле слова тот, кто участвует в управлении и в суде. Он против предоставления гражданских прав и участия в управлении ремесленникам; наилучшее государство, говорит он, не сделает ремесленника гражданином; чтобы участвовать в управлении и развивать в себе гражданскую доблесть, надо иметь досуг, а кто живет жизнью ремесленника или поденщика, такого досуга не имеет.