История афинской демократии - [107]

Там, после отплытия флота, по-прежнему производилось следствие о профанации мистерий и изуродовании герм… Во главе дел, в отсутствие Никия и Алкивиада, стояли, в сущности, Писандр и Андрокл. Вновь появились доносы. Афиняне принимали их на веру, говорит Фукидид (VI, 53), и по оговору дурных людей хватали и заключали честных граждан в оковы. Некто Диоклид показал, например, что он, отправляясь ночью в Лаврийские рудники за работавшим там рабом, при лунном свете видел, как толпа людей – человек 300 – спустилась к театру и разделилась на группы и что это и были те, кто изуродовал гермы. Он назвал более сорока лиц, в том числе даже двух членов совета. Диоклида приветствовали как спасителя, наградили венком, обедом в Пританее. Но затем оказалось, что это – ложный донос, что ночь, в которую было совершено преступление, была даже не лунная. Диоклид за ложный донос был казнен. После его показания еще большая тревога овладела народом, который ко всему относился подозрительно. Однажды, под влиянием слухов о приближении беотийцев и спартанцев, афиняне провели всю ночь вооруженные. Их пугал призрак тирании, и демос сам становился подозрительным тираном. Рабов подвергали пытке, чтобы вынудить у них показания. Едва не было принято предложение Писандра – вопреки закону применить пытки по отношению даже к гражданам. Многие, особенно из оговоренных лиц, бежали из Афин. Под влиянием доносов и арестов распространилась паника; доходило до того, что когда глашатай созывал совет на заседание, то граждане опрометью покидали площадь, боясь быть арестованными. Никто не считал себя в безопасности. Положение оговоренных и задержанных было тяжкое: их аресту не предвиделось конца, и на спасение не было надежды. Тогда, чтобы положить конец этому, один из арестованных, Андокид, уступая просьбам товарищей по заточению, дал показание, не известно в точности, насколько истинное, не пролившее полного света, но в общем удовлетворившее и успокоившее афинян, которые с радостью, ухватились за него. По словам Андокида, изуродование герм было делом олигархической гетерии, во главе которой стоял некий Эвфилет. Заговорщики рассчитывали и на соучастие Андокида, но он не сочувствовал этому делу и притом в ночь преступления был болен, в постели; вот почему и та герма, которая стояла у его дома, осталась целой. Из указанных Андокидом лиц схваченные были казнены, а бежавшие приговорены заочно к смерти, и головы их оценены.

Дело о гермокопидах кончилось, но дело о мистериях продолжалось. Против Алкивиада были добыты новые показания, и сын Кимона, Фессал, выступил в народном собрании с формальным обвинением (исангелией)[295] его в том, что он, Алкивиад, совершил преступление по отношению к богиням – Деметре и Коре (Персефоне), представляя в своем доме вместе с товарищами мистерии, вопреки законам и установлениям Эвмолпидов, Кериков[296] и элевсинских жрецов. По побуждению врагов Алкивиада, главным образом Андрокла, исангелия была принята, Алкивиад отрешен от должности стратега и призван к суду. За ним была отправлена Саламиния. Он, как известно, сначала как бы подчинился призыву, но дорогой бежал. Вместе с некоторыми своими товарищами он заочно был приговорен к казни, имущество его было конфисковано, Эвмолпиды и Керики предали его проклятию, и приговор над ним был начертан на каменном столбе.

Таков был исход процесса гермокопидов и связанного с ним дела о мистериях. По поводу изуродования герм Фукидид замечает, что ни тогда, ни впоследствии никто не мог сказать ничего ясного, определенного относительно совершивших это дело (VI, 60). И слова его остаются в силе и теперь: дело так и осталось в сущности темным, загадочным[297]. Не важны действительные виновники, но важны и в высшей степени характерны его непосредственные последствия – то настроение, которое вызвано было им в Афинах, то, как его использовали вожди партий, и конечный результат – бегство Алкивиада.

Но кто был повинен в устранении Алкивиада и кто использовал процесс гермокопидов, олигархи или демократы? Полагали раньше, что олигархи[298]; теперь видят здесь интригу демократов[299]. Действительно, жертвой доносов были большей частью олигархи, а главные руководители процесса принадлежали, как мы видели, к демократической партии. Но среди них были такие подозрительные демократы, как Писандр, вскоре перешедший в лагерь олигархов, или Харикл, деятельный член следственной комиссии, а впоследствии крайний олигарх и один из Тридцати тиранов. Наконец, обвинителем Алкивиада явился аристократ – Кимонов сын Фессал. Таким образом, есть основание думать, что заодно с демократами тут действовали и некоторые тайные или явные олигархи и аристократы: для них Алкивиад был ненавистен и стоял им на дороге так же, как и истым демагогам. Характерно и то, что афинская демократия явилась такой ревностной защитницей святынь, что обвинение против Алкивиада касалось религии, которая в те времена тесно связана была с государством, и что действующими лицами мы видим тут не только демагогов, но и Эвмолпидов, Кериков, или Глашатаев, и элевсинских жрецов.