Истории замка Айюэбао - [30]

И самой трудноразрешимой задачей были обитательницы замка. Куколка наконец уяснила её суть: все эти женщины пользовались доверием хозяина, который уже давно считал их членами своей семьи. Они были свидетельницами всех его осенних приступов и совершаемых в эти периоды безумств. Проще говоря, эти женщины были слишком особенными. Она встала перед трудным выбором: либо уволиться и покинуть замок, либо занять прочное главенствующее положение.

Она решила оставить излишнее тщеславие и откровенно переговорить с Чуньюй Баоцэ, чтобы он оказал ей необходимое содействие. Дней через десять после того, как он пошёл на поправку, они приятно поужинали вдвоём, выпили по полбокала вина, а затем вместе отправились в кабинет. Полистав книгу, он скрестил на груди руки и воззрился на неё с серьёзным лицом. Она потупилась:

— Председатель, я пыталась, но похоже, я не справляюсь.

— Правда? Неужели я ошибся в тебе? — он нахмурился и несколько наигранно, как ей показалось, покачал головой.

Однако она не отступала:

— Меня здесь никто не слушает, даже я сама себя не слушаю.

— А кого же ты слушаешь?

— Вас.

Он расхохотался, откинул с её лица прядь волос, со счастливым видом взглянул на неё и убрал руку.

— Это хорошо, что ты меня слушаешь, тогда я вот что тебе скажу: в этом замке кто-то должен на них надавить, и такого человека я искал очень долго.

У неё заныла челюсть.

— Вы меня имеете в виду? — спросила она.

— Разумеется. Куколка, самое милое в тебе — то, что ты никак не можешь разобраться в себе, и это многому мешает. Будь поувереннее, соберись с силами, здесь всё зависит только от тебя. — Он спрятал улыбку.

— Тогда что же мне делать?

— Делай как я, — он вытянул указательный палец. — Я частенько прибегаю к старинным методам: провинившихся нужно пороть. У меня в корпорации многих хоть раз в жизни пороли. Снимаешь с провинившегося штаны и задаёшь ему публичную порку. Очень просто и эффективно, сама попробуй.

Она открыла рот. По его выражению лица она поняла, что он не шутит.

Куколка опробовала этот старинный метод в первый же месяц зимы. Температура и влажность в замке были отрегулированы должным образом, так что персонал расслабился и не учёл суровости наступившего сезона. Ранним утром Куколка осмотрела весь замок от галереи до Восточного зала, затем кухню и столовую. Как обычно, санитарная обстановка была более или менее сносной. Больше всего вопросов вызывала вентиляция, по поводу которой Куколка неоднократно отдавала распоряжения, однако всё циркуляционное оборудование по-прежнему функционировало по вкусу начальницы смены. Она остановила двух проходящих мимо уборщиц, которые несли воду, а заодно послала за Застёжкой и позвала в главный зал стенографисток — Писунью и Жучка. Проверив те задачи, которые полагалось выполнить к девяти часам утра, и высказав свои замечания по каждому пункту, она назначила Застёжке санкции. Начальница смены зыркала по сторонам и перекошенным ртом извергала проклятия до тех пор, пока не вывела Куколку из себя. Та, нарочно понизив голос, холодно сказала:

— В таком случае я тебя выпорю.

Все взгляды устремились на неё, а затем снова обратились к Застёжке. Начальница смены отскочила от неё:

— Выпорешь? Меня?

Больше не глядя на неё, Куколка повторила своё распоряжение тем, кто стоял рядом. С Застёжки спустили штаны; её обнажившаяся задница сверкала ослепительной белизной. Куколка считала удары. Досчитав до десяти, она сделала останавливающий жест. В зале воцарилась мёртвая тишина. Застёжка продолжала лежать на скамье, даже не порываясь встать и одеться. В её глазах стояли слёзы.

Глава 4 Встреча под навесом

1

Ветер в холмистой местности завывал особенно неприятно. Было слышно, как он издавал протяжные сиплые стоны после долгого подъёма по склону. Этот ветер зарождался в открытом море, беспрепятственно проносился по равнине и упирался в подножия гор. Замок Айюэбао возвышался непоколебимой громадой, лишь небольшие деревца были разбросаны вокруг. Кое-кто в часы бессонницы думал об этом ветре, то стремительном, то ленивом, и о северо-восточной деревушке Цзитаньцзяо — деревне Скальных Мысов, откуда он приходил. Унылый осенний ветер рождался в этой рыбацкой деревеньке, он спал в заливе, среди белых песков, а у берега из воды выглядывали разнообразных размеров чёрные каменные скалы, которые и дали имя деревне. Этот кое-кто пытался представить себе, сколько времени требуется ветру, чтобы добраться оттуда: один час или, может, гораздо больше? Он с детства слышал предания о том, что этими воздушными массами управляет старая богиня ветра. Ему очень хотелось уговорить эту взбалмошную старуху остаться на ночь в замке и выпить горячего вина. Наверняка она знаток всяких любовных историй, а ему как раз сейчас больше всего хотелось послушать именно такие истории. Ему не спалось, и, поворочавшись с боку на бок, он встал, накинул халат и вышел за дверь.

Куколка тоже не могла уснуть. Послушав некоторое время завывания полуночного ветра, она вышла из своей комнаты. Она была уверена, что этой ветреной ночью кто-то бродит по замку: планировка крепости представляла собой настоящий лабиринт, идеальный для прогулок полуночника, страдающего бессонницей. В такое время, в темноте, найти его было всё равно что отыскать медведя посреди лесной чащи. То ли благодаря своему чутью, то ли каким-то иным образом она без особого труда обнаружила его в комнатке рядом со стойлом Цветочной Госпожи: он устроился на диване, раздумывая, не выпить ли ему чего-нибудь, и неподвижно уставившись на винный шкаф. Просидев так какое-то время, он поднялся, но пошёл не за вином, а к стойлу. Тёлочка неподвижно стояла и, склонив голову набок, обнюхивала протянутую ей руку. Хозяин погладил её по голове, по спине и как будто что-то тихо прошептал, а потом нагнулся и обнял её за шею, прильнув к ней лицом.