Истории замка Айюэбао - [149]

«Хай-йо-ай! А-хай-хай… Красные цветы да сладкие сливы, хай-йо, греби, честная компания, йа-а-йа, хай-йо-ай! Сильней греби, ай-хай! Красные туфельки, а-йа! Хай-йо-ай… Греби, честная компания, йа-а-йа, да не отвлекайся, красные цветочки да сладкие сливы, хай-йо, красные туфельки, а-йа! Хай-йо-ай…»

Протяжная мелодия отвлекла председателя и погрузила его в бескрайние, бездонные глубины. Словно боясь утонуть, он задрал подбородок и учащённо задышал.

— Невыносимая запевка — она в сотню раз страшнее, чем та, грубая и резкая. Это голос самого дьявола, это голос самого морского владыки… — Он стонал, крепко зажмурившись и словно умоляя: — От этой запевки аж дыхание перехватило и голова закружилась…

5

Как только взошла луна, Чуньюй Баоцэ вновь услышал за дверью лёгкие крадущиеся шаги. Он понял, что это лишь плод его сонной фантазии. Немного почитав, он отложил книгу и включил телевизор. Там шла передача из мира животных: чтобы выбить себе право на спаривание, некоторые звери вступают в кровавую конкуренцию и бьются не на жизнь, а на смерть. Он выключил телевизор: меньше всего ему сейчас хотелось смотреть эти старые как мир истории. Он понимал, что алчность и желание роднят даже самых непохожих существ, просто некоторые предпочитают существовать скрытно, не выставляя себя напоказ, либо перемещаться в другие сферы… Как только замолк телевизор, из-за двери вновь донеслись едва различимые шорохи. Он открыл дверь и испуганно вздрогнул: по коридору ходила та женщина в шляпе с перьями.

— А, так это вы, ещё не уехали? — Почувствовав, что голос его звучит грубовато, он добавил потише: — Прошу прощения.

Женщина радостно подошла к нему:

— А, господин, да, не уехала! До чего же красивая луна!

— И то правда, — он повернул голову к окну, посмотрел на небо и уже собрался закрыть дверь.

Женщина приблизилась ещё на шаг, и в нос ему ударил запах духов:

— Как только я вас увидела, ваше лицо показалось мне знакомым, но я постеснялась подойти познакомиться.

— Да ну, это вряд ли. Вы за кого меня приняли? — Он немного занервничал.

Женщина обеими руками схватилась за свою большую грудь, этим движением живо напомнив ему заместительницу Подтяжкина. Она сказала:

— Неужто не помните? Десять лет назад, у меня тогда в первый раз было…

— Правда? Такое прекрасное событие случилось? Очень ловко, но неправда! — С проворством юноши он развернулся, с силой захлопнул дверь и, приложив к груди руки, добавил: — Прошу прощения!

Немного поостыв, он подумал, что кое в чём, пожалуй, женщина не наврала: луна нынче ночью замечательная. Очень жаль, что после всех перипетий, приехав на остров, он всё время избегал ароматных ночей. У него возникла идея сесть в джип и уехать в дальний конец острова, встать где-нибудь рядом с портом и посмотреть на противоположный берег, насладиться прохладным ветром или сесть в каком-нибудь ресторанчике и в одиночестве выпить вина. Как было бы здорово, если бы в такую ночь рядом была Куколка: она никогда не давала ему скучать. Он уныло спустился на первый этаж, вышел из гостиницы, но не пройдя и двадцати метров, обернулся и увидел свет в окне дальнего номера на первом этаже. Он остановился. Сжимая в руке ключи, он развернулся, спокойно постучал в дверь и прямо с порога предложил: не хотите прокатиться к дальнему берегу? О да, а то в номере ужасно душно. Она согласилась без особого энтузиазма, но зато и не отказалась.

Было ветрено. По иссиня-чёрной поверхности моря катились лёгкие волны, а когда приближались к песчаному берегу, толстой и длинной серебряной цепью с шелестом опутывали берег. Припарковавшись вдалеке от маленькой бухты, они обнаружили, что берег здесь намного чище, может даже, это единственное место на всём острове, не загрязнённое отходами с фермы. Вдали на противоположном берегу виднелись огни деревень.

— Господин Чуньюй, вы можете разглядеть, где Цзитаньцзяо?

В глубине души он сокрушённо вздохнул: ничего не поделаешь, этой темы в конечном счёте не избежать. Он вытянул руку и показал.

— Если смотреть вечером, кажется, что дотуда рукой подать, а днём, да ещё если туман, её вообще не видать. — Она слегка приблизилась к нему и рассеянно спросила: — Как думаете, сколько ещё просуществуют те деревеньки на противоположном берегу?

— Цзитаньцзяо? Я думаю, она будет существовать и дальше! — уверенно сказал он и сосредоточенно впился взглядом в противоположный берег, словно ожидая очередной атаки.

— А кто сможет её защитить? Кто обладает такой силой? Вы?

Чуньюй Баоцэ повернулся к ней и указал на неё пальцем:

— Нет, не я, а вы, учёный-фольклорист!

— Речь идёт о судьбе целой рыбацкой деревни, — ответила Оу Толань ледяным тоном. — Вы понимаете, что я имею в виду. Это не предмет для шуток, хоть вам это и кажется забавным. Вы спокойны и расслаблены, вы копите свежие силы. А другие уже больше года терзаются переживаниями и чувствуют себя ужасно.

Чуньюй Баоцэ отступил на шаг:

— Не думаю, что им ещё тяжелее, чем мне! Я вам больше скажу — именно вы и никто другой повлияли на моё решение! Изначально я не собирался слишком углубляться в проект по развитию побережья, потому что это уже задача местных властей, а у «Лицзинь» и без того достаточно широкая сфера деятельности. Я давно уже стал фигурой номинальной; вы и сами видите, что сейчас я целиком посвящаю себя другой сфере: последние годы я, как и вы, увлекаюсь фольклористикой… Это вы открыли мне глаза на ценность маленькой рыбацкой деревушки возрастом семь или восемь веков, поэтому я всеми силами стараюсь препятствовать её разрушению. По мере возможности мы должны сохранить её оригинальный колорит и аутентичность ещё лет на семьсот-восемьсот!