Истории замка Айюэбао - [133]
— Где это такие лозунги откопали?
— Их не откапывали, это придумал один из новеньких, студент университета.
— Мм, и где же он?
— На складе, бухгалтерию ведёт.
— Приведи его потом ко мне.
Подходящее прозвище возникло у него в голове сразу же, как только он увидел этого студента. Парню было чуть больше двадцати четырёх, у него была хилая грудная клетка, мертвенно-бледное лицо, руки тонкие и длинные. Он не узнал председателя совета директоров и смотрел на него озорным взглядом. Глаза студента выглядели очень большими, может быть, из-за очков. Председателю показалось, что волосы на голове у молодого человека вьются даже сильнее, чем у него. Над верхней губой чернел глубокий желобок, чётко разделивший нижнюю половину лица на три части. «Губа совсем как у кролика, будет Очкастый Кролик», — мысленно пробормотал Чуньюй Баоцэ, смакуя прозвище. Он задал парню несколько банальных вопросов, и тот отвечал на них развязно и не раздумывая. Замдиректора чрезвычайно досадовала на юношу. Поговорив с ним всего минут десять-двадцать, Чуньюй Баоцэ отпустил его, а затем велел заместительнице:
— Отправь его к Колодкину, негоже, чтобы такой талант зря пропадал.
Она удивилась:
— Это его-то? В секретариат?
На обратном пути Чуньюй Баоцэ повеселел и даже стал подшучивать над замдиректора:
— Вернуться бы на двадцать лет назад, ты бы могла тогда выйти замуж за этого Очкастого Кролика.
— Да сдался он мне, такой чахоточный.
— Ничего ты в людях не понимаешь, у тощих внутренняя энергия так и бурлит.
Она захихикала, а он серьёзно продолжал:
— У нас в корпорации «Лицзинь» такие парни — редкость, зато подхалимов хоть отбавляй.
Это замечание повергло заместительницу в глубокие раздумья. Но думала она не о себе, а о Подтяжкине: вот уж кто жалкий подпевала. Она полагала, что это вполне может быть связано с возрастом: ей всё тяжелее становилось уживаться с генеральным директором. Кажется, ей попадалась одна книжка, где было сказано, что из-за уменьшения секрета в пинеальной железе и из-за старения половых желёз мужчины начинают враждебно относиться к женщинам, поэтому общаться с ними становится всё труднее. Она брякнула с места в карьер:
— Я ещё кое о чём не рассказала. По-моему, директор Подтяжкин должен передо мной извиниться!
Чуньюй Баоцэ остановился:
— Хм, ну, рассказывай!
Она перевела взгляд на плывущие в небе облака:
— Да мне и рассказывать неудобно! Он никогда не уважал меня как компаньона! Если бы я не заботилась о благе корпорации, давно бы уже… Да что далеко ходить! Вот, например, шутка, которую он постоянно при мне отпускает, — ничего в ней смешного нет, наоборот, как говорится, обидно до слёз! В самолёте он мне сказал и всегда, когда есть настроение, говорит: «Ты всё равно что орган в человеческом теле, функционируешь исправно!» Он-то думает, я не пойму.
Чуньюй Баоцэ сощурился и в растерянности посмотрел на неё. Она сказала:
— Я пожертвовала всем ради компании, вы же знаете, — она начала тереть глаза.
Чуньюй Баоцэ прокряхтел:
— Да кто ж такое не поймёт!
Она надеялась найти у него сочувствие, но вместо этого обнаружила на его губах довольную ухмылку.
— Ах, так вы считаете, что он…
— Этот Подтяжкин заслужил хорошую порку! — выпалил он внезапно, делая ударение на каждом слове, но на лице его по-прежнему не было заметно ни капли негодования.
Замдиректора смотрела на него. Словно чтобы развеять её сомнения, он снова подчеркнул:
— Его действительно надо выпороть.
Протяжно вздохнув, она ответила:
— Женщина не может такого вытерпеть. То, что я тружусь, себя не жалею, это ладно, но когда непосредственное начальство вот так унижает, это, как ни крути… Никто ещё со мной так не обращался.
На губах у Чуньюй Баоцэ вновь заиграла улыбка:
— Значит, я его накажу. На самом деле сама понимаешь: за правду нужно платить, тут даже обсуждать нечего.
Вернувшись в мансарду, Чуньюй Баоцэ сразу же нырнул в джакузи. Тяжёлым дыханием он разогнал плававшие в воде стебельки лекарственных трав и почувствовал себя крепким старым быком. Прикрыв глаза, он расслабленными руками взялся за поручни. Кажется, он читал об этом где-то в газете: какой-то серьёзный, важный человек, принимая ванну, почувствовал головокружение и в конце концов захлебнулся в собственной роскошной ванне. Не раз он раздумывал над подобным концом, но эти мысли совсем не внушали ему страха: «Всё предопределено судьбой. Если ты фаталист до мозга костей, то тебе ничего не страшно». Он почувствовал удовлетворение и лёгкость; перед его мысленным взором вновь возникли танцующие в ряд девушки, и он вспомнил о замдиректора. Да, много лет назад она предложила Подтяжкину одну идею: путём тщательного отбора набрать лучших девушек, обучить их на курсах домоводства, а затем отправлять тем, кому экстренно нужна помощь. «Девушек на всех не напасёшься», — вспылил тогда Подтяжкин. Но его зам напомнила: что мы можем сделать для людей, которые все эти годы великодушно помогали корпорации «Лицзинь»? Разве что прийти к ним на помощь в какой-то экстренной ситуации. Подтяжкин, сдерживаясь изо всех сил, ответил: «Чёрт возьми, мы и так делаем достаточно много, у нас в крупных акционерах даже желторотые юнцы!» Через некоторое время после создания курсов домоводства Подтяжкин извиняющимся тоном сказал председателю совета директоров: «Не стоило грузить вас подобными мелочами». В тот момент Чуньюй Баоцэ принимал лечебную ванну. Услышав эти известия, он едва не захлебнулся. Убрав с лица труху от целебных трав, он уставился на Подтяжкина и спросил: «Значит, отправили? И кому же?» Он тогда так и не услышал ответа от Подтяжкина, но вопрос глубоко отпечатался в его душе и теперь вновь зазвенел в ушах. Ещё раз шлёпнув по воде, Чуньюй Баоцэ вылез из джакузи.
