Истории замка Айюэбао - [132]

Лишь ближе к полудню он неспешно спустился вниз, но тот сон, что он видел так отчётливо, всё не отпускал его. Подняв голову, он осмотрелся и увидел Застёжку, которая заглядывала в Восточный зал: оттуда к нему вышла Куколка, а старый лекарь только что ушёл.

— Я видел сон, — сказал он, когда она взяла его под руку.

— Правда? Расскажите же мне.

Усевшись в столовой, он описал ей свой сон в деталях и подробно изложил историю появления Второй Барышни.

Куколка сказала:

— Зам Подтяжкина знает того, кто умеет толковать сны.

Чуньюй Баоцэ рассеянно рассматривал скатерть: у него бывало такое, что сны сбывались, и сейчас, думая об этой ясноокой белозубой красавице, он вспоминал её многозначительный взгляд.

То ли чтобы послать за толкователем снов, то ли просто так Чуньюй Баоцэ отправился в штаб-квартиру. Не прошло и десяти минут, как в мансарду, пыхтя и задыхаясь, поднялась замдиректора.

— Ну, как идут дела? — спросил Чуньюй Баоцэ.

Не понимая толком, что он имел в виду, она принялась изливать на него бесконечный словесный поток: первым делом пожаловалась на Подтяжкина, затем заговорила о канители с налоговой службой и обругала мужа старшей сестры — начальника управления по налоговым сборам. После долгих разговоров она наконец добралась до новостей: одна из компаний в подчинении у корпорации устроила кружок по домоводству и набрала группу учащихся — девушек, прекрасных, как небожительницы.

— Это кто же придумал?

— Как это кто, я ещё несколько лет назад предложила.

— Ага, кажется, было такое, — ответил Чуньюй Баоцэ, глядя в окно.

Она спросила:

— Не хотите выйти прогуляться?

— Пожалуй, можно. Но сперва уладь-ка для меня кое-какое дело, приведи ко мне толкователя снов.

К нему привели какую-то старуху лет шестидесяти или семидесяти, большеглазую и с золотыми зубами. Она посмеивалась, сверкая ярко-красной помадой. Чуньюй Баоцэ рассказал ей свой сон. Соединив большой и средний пальцы на правой руке, женщина принялась двигать ими, сверля взглядом пространство:

— Она не звала вас в море?

— Нет, она вошла в то здание.

— Я поняла, — женщина сощурилась и обнажила два золотых зуба, — это морское божество! Она всюду искала место для молений, и вот нашла ваше имение. Вам, начальник, судьбой начертано стать небожителем, знатным и богатым человеком!

Глядя на довольную физиономию заместительницы, стоявшей рядом, Чуньюй Баоцэ ничего не сказал. Та же, часто и тяжело дыша, переводила взгляд то на него, то на старуху.

— Ещё что-то скажете? — не выдержал он.

Старуха, полная непоколебимой уверенности в себе, опустила тяжёлый подбородок:

— Она нашла и отныне поселилась в ваших владениях, начальник! Сколько же жизней понадобилось, чтобы накопить столько добродетели…

Толковательница ушла. Чуньюй Баоцэ по-прежнему был не в настроении. Не сомневаясь в правдивости предсказания, он решил сохранить его в тайне. Заместительнице, которая всё ещё была здесь, он дал строгий наказ:

— О том, что услышала, — никому.

Та спрятала улыбку:

— Поняла.

Ему не давал покоя вопрос, как использовать имение на склоне горы. Стоило только подумать, что однажды оттуда заструится дым благовоний, как у него щемило сердце. Чтобы избавиться от обуревающих его чувств, он решил спуститься и побродить внизу.

— А? Куда это вы собрались? — оживилась замдиректора.

— Да так, прогуляюсь.

Она взялась его сопровождать. Водительница шаттла любезно ей улыбнулась. Выйдя из автобуса, Чуньюй Баоцэ увидел на стенах вдоль дороги лозунги, написанные большими иероглифами, — сплошь модные мотивирующие фразы. Он прикрыл глаза:

— Убери это.

— А что написать вместо этого?

— Кур нарисуй.

Сначала она не поверила своим ушам, но потом облегчённо улыбнулась:

— А, петухов! Воинственных и величавых!

— Петуха ни одного чтобы не было, они все негодяи.

Повисло тяжёлое молчание. Что бы ни говорила замдиректора, все её слова он пропускал мимо ушей. Вдруг до них донёсся звук скрипки, и Чуньюй Баоцэ застыл как вкопанный.

Зам Подтяжкина пояснила:

— Впереди — школа домоводства, наверное, у них сейчас занятие.

Он пошёл на звуки скрипки.

Большое, просторное помещение, в центре — разноцветный мат, вдоль стены выстроились в ряд девушки. Кто-то играл на скрипке; высокая женщина средних лет показывала нескольким девушкам, опиравшимся на деревянную перекладину вдоль стены, как сидеть нога на ногу. Обведя всех взглядом, Чуньюй Баоцэ признал, что замдиректора была права: все до одной молоденькие и настоящие красавицы; огорчало лишь то, что все они были почти одинаковы: и фигуры, и лица одно к одному, а со временем их будет и вовсе не отличить друг от друга. Тем не менее здесь царила такая жизнеутверждающая атмосфера, какой давно уже не было.

— Когда набирали студенток, я, несмотря на всю свою занятость, приходила, чтобы лично на них посмотреть, уж очень мне нравятся овальные личики и глубокие глаза, — сказала замдиректора.

Он взглянул на неё, заметил, что внешность её была прямо противоположна той, что она описала. Однако в своё время она, можно сказать, славилась своим прелестным круглым личиком. «Мода не стоит на месте», — подумал он. Тут его внимание привлекли ещё два лозунга на стене: «У каждой личико прелестно, как цветок, каждая — йоги начинающий знаток!» и «Учись танцевать! Вытяни шейку ещё на два цуня!