Истории замка Айюэбао - [131]

— Расскажите, как он в последнее время, — обратился к ней лекарь, доставая фиолетовую записную книжку в кожаном переплёте.

Куколка уже привыкла к таким беседам. Помимо сведений об обычном ежедневном режиме пациента, ей приходилось предоставлять доктору и кое-какую конфиденциальную информацию о нём. В такие моменты старик, как сова, застывал, округлив глаза, и не моргал; взгляд его, легонько скользнув по ямочке между ключицами Куколки, останавливался на тыльной стороне его изборождённых морщинами ладоней, а на лице застывала скорбь.

— Иногда он отключается в эти самые моменты, кому рассказать — никто не поверит, — говорила она с беспокойством.

Старик что-то промычал и затем равнодушным тоном успокоил её:

— Это просто от утомления, а так ты ему очень нравишься.

Куколка продолжала рассказывать о подошедшей к концу опасной осени:

— Несколько раз я наблюдала, как хозяин нарушал предписанное лечение, ещё когда вы каждый день приносили ему пурпурный сосуд со снадобьем. Иногда он возвращал сосуд с нетронутым содержимым, а иногда тайком выливал снадобье в унитаз. По-настоящему ему на пользу пошла лишь поездка к морю: там он спокойно читал книги, обменивался шуточками с деревенскими, а тем временем с деревьев незаметно облетела вся листва. Он препоручил другим решать все щекотливые вопросы, а сам научился свободе и безмятежности. Я тогда с ним не поехала…

Старик одобрительно кивнул:

— И правильно сделала.

— Но всё же я по-прежнему за него волнуюсь, часто просыпаюсь по ночам. Дважды мне снилось, как какая-то женщина бесконечно кормит его ежевикой, а его тошнит, и вся земля вокруг него в этом самом.

Старик перебил её:

— У моря бывать полезно для здоровья, морская вода голубая, а голубой и зелёный благотворно действуют на человека.

Ей вспомнилось, как, пробуя целебный отвар, она ощутила сильный привкус ржавчины, и спросила об этом у старика. Тот сказал, что такой привкус дают обожжённые толчёные кости, которые добавляются в отвар один к одному.

— А какой эффект оказывают кости животных? — с любопытством заморгала Куколка.

— О, корень нынешних недугов в том, что люди нынче уже не те, что в былые времена, и чтобы их вылечить, необходимо отыскать останки древних животных, которые покоятся в земле уже много тысяч лет. Когда душу человека смущают материальные блага, необходимо как следует её запугать.

Куколка улыбнулась:

— Почему это напоминает мне борьбу с контрреволюционерами, происходившую несколько десятилетий назад?

— Это примерно оно и есть, — серьёзно ответил старик.

Она несколько оробела:

— А я тоже из тех «благ», что смущают душу?

— Конечно же, ты тоже в их числе.

Куколка расстроилась. Старик ласково взглянул на неё и постарался утешить:

— И всё же никто с тобой не сравнится; я про то, что ты — самое незаменимое лекарство. Без тебя кто знает, как бы он справился. Заботься о нём хорошенько, избегай холодной и сырой пищи.

— А как же Комиссар?

— От неё ему никакой пользы. Она всё равно что старая говядина, которую не разжуёшь… — Тут старик почувствовал, что опять сболтнул лишнее, и прикусил язык.

Председателю Чуньюю нужно было созвониться с Комиссаром, которая находилась на другом конце света, поэтому он так и не уснул до самого утра. Он беспокоился за дочь, но был уверен, что супруга всё должным образом уладит. И действительно — Комиссар объявила, что по поводу того дела можно больше не волноваться.

— Я из-за этого похудела на три кило, а детям хоть бы что, — вздохнула она на другом конце провода.

Он мог представить себе, какой огромный убыток произошёл по вине Хэйцзы, раз даже Комиссар ему плачется. В конце концов, пытаясь её утешить, он искренне и с любовью сказал:

— Я соскучился по тебе. Без скрипа твоих кожаных сапог я чувствую себя очень неуверенно.

Курившая в это время Комиссар, похоже, выдохнула густое облако дыма:

— Держи себя в руках, ты же уже не мальчик, — и, выплюнув несколько ругательств, она повесила трубку.

После этого разговора Чуньюй Баоцэ ощутил в душе пустоту и острое чувство одиночества. В этот момент он осознал, что и она, и их дети всю оставшуюся жизнь проживут вдали от него, что у них обоих начался в жизни новый этап. Заснул он уже на рассвете, и ему приснился странный сон: какая-то женщина невиданной красы, у которой брови вразлёт, тонкая талия и подтянутый зад, шагает в синих широких штанах, словно парит над землёй; её сияющее лицо, её облик так и манят, и Чуньюй Баоцэ, позабыв обо всём, устремляется за ней следом. Она бросает на него взгляд и с улыбкой уходит, а он настойчиво преследует её. Когда они огибают небольшой холм, взору открывается озеро. Девушка глядит на своё прелестное отражение в озере, поворачивается, и в воздухе колышется красная лента, вплетённая в длинную косу. Уж не Вторая ли Барышня перед ним? Он издал удивлённый возглас, а девица помчалась бегом вдоль озера и скрылась среди густой зелени. Он уже забеспокоился, как вдруг в рощице мелькнуло её смеющееся личико. Сердце Чуньюй Баоцэ громко забилось; он продолжал преследовать её, пока не вышел к ярко освещённому зданию. Он напряг память и вскоре понял, что это его загородное имение на склоне горы, которое до сих пор пустовало. Главный зал по-прежнему украшал большой букет свежих цветов, а укрывшись за ним, сидела, выпрямив спину, Вторая Барышня: глаза слегка прищурены, глядит приветливо и ласково. Он беззвучно вскрикнул и проснулся.