Истории, рассказанные Луне - [15]

– Тебе смешно? – я ещё больше вскипел. – Ты сегодня мне не зять, а друг! Почему ты так обращаешься с сестрой? Если ты мне сегодня не ответишь, я немедленно заберу её с собой!

То ли друг, то ли зять, не прекращая хохотать, кинул лишь одну фразу:

– Я у тебя научился, придурок!

Что он несёт? У меня?

– Знаешь, почему мне понравилась Милашка? У меня же вообще нет ни одной сестры, а у тебя их целых три! Думаешь, я ради тебя, что ли, приходил к вам домой?! У меня была единственная причина для зависти – твои сёстры. Как-то я пришёл к тебе в гости, и во время обеда ты, придурок, поковырялся в носу и преспокойно вытер палец о колено Милашки! Забыл уже, наверно? А знаешь, как отреагировала твоя сестра? Никак! Она не только тебя не отругала, а даже подложила тебе в тарелку добавочки, тушёного мяса. Я не мог поверить своим глазам! У меня хоть и нет сестёр, зато есть три старших брата. Если бы я такое с кем-то из них себе позволил, они бы из меня боксёрскую грушу сделали… А твоя сестра даже и не подумала стряхнуть с колена твои козявки. Продолжала как ни в чём не бывало есть, и с тех пор мне тоже захотелось повторить твой поступок, придурок!

«Неужели я когда-то так сделал?» Уняв свой пыл, я без слов опустился на стул.

Письмо незнакомцу

Сегодня утром я прочитала такое стихотворение:

После смерти люди предали её земле.

На её могиле растут цветы и порхают бабочки.

Холмик не просел, словно никого там нет.

Сколько нужно боли, чтобы стать такой невесомой![2]

Это стихотворение под названием «Моя мать» принадлежит перу Бертольда Брехта. Случайно открыв сборник его стихотворений, который когда-то, давным-давно, читала, и увидев это четверостишие, я целый день не находила себе места. Это стихотворение вихрем ворвалось в привычную мне жизнь с её бесконечными и всегда срочными делами. В моём окружении нет человека, с которым я могла бы поговорить о стихах, поэтому я пишу это электронное письмо незнакомцу, то есть Вам, уважаемый.

Я не знаю, кто Вы. Я не знаю, откуда в моей записной книжке Ваш электронный адрес. Раз он записан, значит, мы наверняка когда-то встречались. Мы же встречались? Вы, я думаю, тоже не вспомните меня. Может, я поэтому Вам и пишу, поскольку Вы совершенно посторонний мне человек.

Почему раньше, читая сборник, я не обратила внимания на это стихотворение? Не могу понять, как я могла пропустить его тогда, ведь сейчас я испытываю жгучую необходимость поделиться своим впечатлением с кем-нибудь, пусть даже с неизвестным мне человеком. Поразмыслив, я пришла к выводу, что моё решение написать незнакомцу – правильное. Временами это необходимо, потому что бывают моменты, когда ты не хочешь делиться личными переживаниями с хорошо знакомыми тебе людьми. Сейчас, как мне кажется, такой момент у меня настал.

Сегодня я выучила это стихотворение, прочитав всего лишь раз. Конечно, мне помогло также и то, что когда-то я уже его читала, да и невелико оно. Всего четыре строчки, в которых воплощена целая жизнь одной женщины. Немного концентрации, и оно с лёгкостью остаётся в памяти. Однако при отсутствии у меня способностей к зазубриванию чего бы то ни было, всё же необычно, что я выучила его сразу, прочитав один раз. И сейчас я пишу Вам письмо. «После смерти люди предали её земле». Повторяю строка за строкой… «На её могиле растут цветы и порхают бабочки». И тут меня осеняет острое понимание того, почему я в первый раз не обратила внимания на это четверостишие: тогда моя мать была ещё совсем молодой.

Я узнала, что Брехт написал это стихотворение в 1920 году. Потом, открыв его биографию в конце сборника, прочла, что он похоронил свою мать в том же году. Не написал ли Брехт это стихотворение в ночь после погребения? Скорее всего. Мать – это начало всех начал, благодаря которому не только мы с поэтом, но и все люди существуют в этом мире. «Холмик не просел, словно никого там нет». Что он чувствовал, когда писал эти строки после похорон? «Сколько нужно боли, чтобы стать такой невесомой!» Каково было в тот момент поэту? Если эти строки так волнуют читателя, то как же горько было человеку, их написавшему?

Пока я читала стихотворение, всплыли воспоминания из далёкого прошлого.

Я родилась в деревне и в подростковом возрасте уехала от матери в город. Впоследствии я приезжала к ней при любом удобном случае. Когда пора было возвращаться обратно в город, я всегда садилась на ночной поезд, чтобы успеть как можно больше времени побыть с мамой. Я даже помню точное время отправления поезда, идущего в столицу, – 23.57. Мама всегда провожала меня до вокзала, а я воспринимала это как должное. Когда я сидела в поезде, она стояла на перроне. На моих коленях в свёртке лежали яйца, сваренные ею, или мандарины, которые она давала мне, чтобы я перекусила в дороге. Одна картина прочно засела у меня в памяти: я сижу в вагоне поезда, который издаёт гудок и уже трогается, а мама стоит в одиночестве на плохо освещённой платформе. Я провожаю её взглядом и машу ей рукой, пока она не скроется из виду.

До сегодняшнего утра, когда я открыла для себя стихотворения Брехта, мои воспоминания заканчивались на этой картине. Всегда так. Но при чтении этого четверостишия меня внезапно поразила мысль: «Как мама добиралась до дома после того, как поезд отправлялся?» Прошло уже почти тридцать лет… Расстояние от вокзала до моей деревни около пяти километров. Автобус ходил раза три-четыре в день и, когда темнело, уже не ездил. Получается, мама, покинув вокзал, возвращалась домой одна пешком по тропинкам через гору и поля? Спустя тридцать лет осознание этого сразило меня как молния.