Истории Дальнего Леса - [44]
А с другой стороны: мы ничего не знаем наверняка. Жизнь удивительна и непредсказуема. Кто же возьмет на себя смелость утверждать, есть ли на белом свете особая луковая любовь или нет ее вовсе. А если так, то, может быть, и найдет счастливая луковица благодарного «плакальщика»…
— Ах-ах, ах-ах, — вздохнула сова Василиса, которую этот рассказ переполнил нежными чувствами до такой степени, что она не могла остановиться. Но, наконец переведя дух после чтения, принялась приводить в порядок свои перышки. — Вот ведь и о слезах, и никакого «катарсису» тебе нет. А любовь как раз есть. Светлая такая история, хоть и коротенькая совсем. Мне очень понравилась.
— А вот мне не понравилась совсем, — размеренно промолвила норка Анфиса, — абсолютно не понравилась. Эта история, если честно говорить, попроще будет. Но дело даже не в этом. История просто откровенно глупая какая-то получилась. Кто же только такое пишет! Что это за радость — плакать от любви всю жизнь. Плакать и без такой напасти, как любовь, можно совершенно спокойно. Догадывалась я об этом — недаром лук никогда не любила. Пока разрежешь его, прямо-таки обрыдаешься, если нож не смочишь вовремя. Точно, есть в этом луке какая-то вредная стервозность. Ну да ладно, все это фантазии.
— А мне все равно история понравилась. Легкая такая. Сама же про катарсис мне наговорила, — произнесла Василиса. — Вот, он самый и есть, непрерывный и в чистом виде. Полное очищение всей-всей душевной внутренности посредством природного натурального средства. Со слезами и беда постепенно уходит, раз за разом. И луковица полезная…
— Нет у души никакой внутренности: она таинственная и непонятная вещь в себе, но определенно без внешности и внутренности. Все о ней говорят да песни чувствительные поют, а живьем никто никогда и не видел. Многие верят, что она есть, а некоторые совсем не верят. Да и постоянный катарсис — никакая не любовь, а просто беда страшенная. Представь, ну сколько можно очищаться? Это просто такое состояние вредное природной неустроенности и особенного коварства, — со знанием дела заключила Анфиса, заваривая лесной зеленый чай с малиной. — Вот что, Василиса. Бог с ними, с этими луковицами итальянскими. Не бери ты себе в голову это. Ты сова солидная, хорошо басни читаешь, душевно. Всякую глупость несусветную так преподнести можешь, что даже мне верить в нее хочется. Это тоже особый талант. Вот и последняя затейливая вещица: хоть, откровенно говоря, и глупая совсем история, а душу чем-то согревает. Может, и не такая уж она и глупая. Завтра у нас художественный салон должен состояться, а Василий хоть и обещал, но опять сорвался. Тяжело с этими художниками-инноваторами из народной гущи. Вот ведь инфузорий какой: опять напился своего любимого березового сока ну просто до абсолютного безобразия. Вместо новой серии сделал только пару загогулин, и всё. Маловато для новой презентации будет. А тут ты со своими рассказами. Очень даже интересно получилось бы у тебя, душевно. Так что давай выручай. Надо тебе будет выступить завтра с этими своими новыми «экзерсисами». Ну и добавь от себя что-нибудь для драматизма. И нам с Василием поможешь, да и тебя на путь сочинительский подтолкнем. При хорошей рекламе и паре выступлений запросто запишем тебя в знатные писатели. Нужна нам такая творческая личность, и тебе интерес прямой. Соглашайся. Дело выгодное и почетное.
Вот так, нежданно-негаданно, за легким вечерним разговором о литературе да чашкой чая, появился в лесу еще один деятель искусства. И не просто какой-либо ваятель природный или критик, а самый что ни на есть настоящий мастер художественного слова. Только не будем произносить его вслух, слово-то заветное…
ИСТОРИЯ ПЯТАЯ
Зимняя сказка о новой инсталляции Василия
Зима после нелегких сомнений и тягостных раздумий решила все-таки прийти в Дальний Лес. Заняла она наконец свое исконное место согласно расписанию вечно сменяющих друг друга сезонов извечного калейдоскопа времен. Поплутала зима, конечно, изрядно на извилистых дорогах Вестбинского королевства, забрела в пару соседних горных республик, переправилась через пролив моря Страсти и наконец прибыла со всей своей белоснежной пушистой свитой в Дальний Лес.
Но никто не был на зиму в обиде: главное, что она все-таки пришла и, нисколько не ленясь, сразу же взялась за ожидавшие ее неотложные дела. Деловая и холодная красавица-зима торопливо, но весьма основательно замела пушистым снегом все лесные дорожки, беспокойное и мокрое волнение озер и прочих водоемов умело покрыла тонкой, но очень крепкой коркой льда на особую несказанную радость многочисленным любителям фигурного скольжения по загадочной и блестящей глади рек и озер, закованных в надежный и прозрачный панцирь.
Закончился затяжной период тягучего межсезонья с бесстыдно голыми ветками почтенных и степенных деревьев Дальнего Леса и его окрестностей. Наступило время настоящих зимних холодов, но деревья получили в подарок удивительно элегантные пышные белые шубы. Причем каждому дереву досталась своя шуба, созданная по индивидуальному фасону, с учетом прошлогодних заявок и пожеланий. А западный ветер семейства Голдстрим старательно расчесывал эти шубы всякий раз, когда пролетал мимо Архипелага Сказок и не очень спешил. Жизнь в лесу тем временем вовсе не замерла, она просто изменилась и, по меткому выражению хорька Василия, «пошла вглубь». Можно сказать, зимой у жителей Дальнего Леса совершенно иной стиль жизни.
Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.