Истории чудовищ (Первая половина) - [72]

Слухи творят жуткие вещи.

Чтобы эти слухи преодолели стену между третьеклассниками и второклассниками и достигли ушей Камбару должно потребоваться какое-то время, но... Ну, Сендзёгахара всё-таки знаменитость, да и если подумать, то Камбару волнуется о Сендзёгахаре, тем не менее всё обернулось немного медленнее, думаю, проблема в расстоянии между классами разных годов.

— Я тебе уже много раз говорила, но, пожалуйста, держись добропорядочных и чистых людей, Арараги-кун. Не беспутствуй, чтобы о тебе не пошли дурные слухи. Сендзёгахара-сан порядочная девушка, боюсь, это может опалить её.

— Э-э... порядочная, говоришь.

Если так говорить, то даже Ханэкава до сих пор не знает истинной натуры Сендзёгахары... Сендзёгахара дурит даже гения старосту Ханэкаву, узнавшую о том, что мы встречаемся ещё до того, как мы начали встречаться, чего уж говорить о других одноклассниках, ну и жук же она. В этом плане Сендзёгахара только мне показывает своё лицо, которое не являет никому другому... но что-то я не особо-то счастлив. Когда я говорил об особом случае и об особенном, я совсем не это подразумевал.

Но таковы ли наши нынешние отношения, какими кажутся? Она даже и не готовила мне, так что вряд ли возникнут какие-то опаления.

…

Ох.

Получила отказ, значит, Камбару ещё в средней школе чётко осознала натуру Сендзёгахары. И тем не менее сейчас Камбару приходит ко мне, значит...

— С Сендзёгахарой-сан трудно, да? — вдруг проговорила Ханэкава.

Мне вспомнилось, что Ханэкава уже говорила что-то похожее. Естественно, раз это сказала Ханэкава, это совсем не про трудность захвата Сендзёгахары Хитаги.

— Не хочу говорить, будто знаю всё на свете, но Сендзёгахара-сан возвела вокруг себя неприступную крепость.

— …

— И ты такой же, Арараги-кун. У всех есть такая личная крепость, только с разной прочностью. Но у вас с Сендзёгахарой-сан стены укреплены так, словно вы переживаете осаду. Часто приходит на ум, что таким людям вообще неприятно общение с другими. Ничего не скажешь об этом?

— Обо мне? Или о Сендзёгахаре?

— О вас обоих.

— Ну, возможно.

Это верно.

Однако, если это верно...

— Но Арараги-кун, не любить общение и не любить людей это разные вещи.

— Чего? Разве они не связаны?

— «В дом мой родной / людей тьма нахлынула / тяжко быть здесь», — проговорила Ханэкава тихим ровным голосом. — «Но знаю всем сердцем я / тебе всегда рады, друг»43... сколько бы ты не был плох в японском, надеюсь, ты понял смысл сказанного? Понял, что я хотела сказать?

— Понял...

Я не мог промолчать.

Хоть и обижался на это обращение, словно к ребёнку.

Тем не менее ничего другого не пришло в голову, кроме как поблагодарить.

— Сенк ю. Прости, что отнял время из-за всяких глупостей.

— Это не глупости. Хотеть узнать побольше о своей возлюбленной это нормально, — сказала Ханэкава.

Спокойно проговорила такие смущающие слова.

Без сомнений староста старост.

— Но не думаешь, что не очень хорошо рыться в прошлом своей девушки? Не стоит разыгрывать это из-за простого любопытства или ради забавы, Арараги-кун, нужно знать меру.

И наконец после ещё одного строго наказа Ханэкава попрощалась и замолчала.

Меня удивило, что она не повесила трубку после прощания, но я же сам рассказал Ханэкаве на весенних каникулах, что по правилам этикета класть трубку должен позвонивший.

Вежливая до жути...

За этими размышлениями я сказал «Давай, увидимся завтра в школе» и нажал кнопку сброса. Затем закрыл телефон и положил в задний карман штанов.

Ну и как с этим разбираться?

С одной стороны я не могу не понять слов и отношения Сендзёгахары, как человек с такой же позицией, как человек, переживший похожее, но почему же я так сочувствую Камбару?

Думаю, если возможно.

И даже если «если».

Наверное, это не моё дело, я суюсь в чужие проблемы, и это медвежья услуга... тогда Сендзёгахара посвятила меня в свою девиантную философию — доброту рассматривает как попытку нападения, однако я бы не назвал это добротой.

Вообще, где-то в половину я это делаю из собственного расчёта. Я не могу ни высказать, ни даже раздумать такое хвастливое предположение.

Но не думать я не могу.

Хочу вернуть Сендзёгахаре потерянное.

Хочу подобрать отброшенное.

Потому что.

Для меня это уже невозможно...

— Ничего не поделать, придётся поговорить с Ошино... Этот шутливый идиот никогда не занимается последствиями и исходом дела. Ну, ни я, ни люди и не говорят ничего, но... Погодите-ка.

Знаете, часто бывает в самый неожиданный момент вспоминаешь, что забыл нечто важное? Вот сейчас так и есть. Я расстегнул молнию сумки, которая висела на плече, и проверил содержимое. Итог проверки я уже знал, но никогда не прекращаешь надеяться на внезапную удачу. Как и думал — конверта Сендзёгахары в сумке не оказалось.

Этот конверт с платой я должен передать Ошино.

— Неужто положил у дзабутона и там и оставил?.. Блин, и что делать?

Дела с деньгами, конечно, лучше заканчивать как можно раньше, но это не значит, что надо так спешить с ними, да и завтра она может передать их в школе, но... Что делать? Это маловероятно, но я же мог положить конверт в задний карман штанов и обронить не заметив, когда говорил по мобильнику с Ханэкавой и шёл. Придётся всё-таки позвонить и признаться Сендзёгахаре... Нет.