Истории чудовищ (Первая половина) - [74]

Меня поволокло.

Асфальт врезался в кожу словно тёрка.

Больно, однако.

А раз больно, значит, ещё жив.

Всё тело болит, особенно живот — словно мышцы надорвал. Я сразу же попытался подняться, однако ноги дрожали и заплетались, по крайней мере, мне удалось перевернуться.

Дождевик ужасно далеко. Чувствовался далеко. Хотя, я думал, что это иллюзия — но нет, он и в самом деле был далеко. Похоже, одним прыжком покрыл такое расстояние. Точно катапульта.

Живот скрутило.

Я вспомнил... такую боль.

Это не кости.

Похоже, разорвало внутренние органы.

Но если внутренности и повреждены, общая форма моего тела, как я удостоверился, оказалась в неком подобии порядка. О как, люди и велосипеды устроены по-разному, так что одинаковые удары не должны привести к одинаковому состоянию кучи картона... слава суставам, ура мышцам.

Хотя...

С такими ранами я всё-таки не скоро встану.

А затем дождевик приблизился ко мне — сейчас не так быстро, он оказался передо мной так, что наверняка отразился в моих глазах. Один, может, два-три удара, и всё для меня кончено — некуда торопиться и некуда спешить.

Ну, соглашусь, разумное решение.

Но... что же это такое?

Эта «странность» словно маньяк... размазала велосипед, пробила бетонную плиту, сколько бы по-человечески они не выглядели, уже стало ясно, что это не «люди», однако... почему эта «странность» нападает на меня?

У странностей должна быть заслуженная причина.

Они имеют цель.

Они рациональны, они следуют логике.

Этому меня научил Ошино, этому я научился, когда повстречался с той прекрасной вампиршей, это мой главный вывод. Следовательно, эта странность без сомнений имеет причину, но я всё никак не могу понять...

В чём источник?

Я вспомнил, что сегодня повстречал.

Вспомнил, кого сегодня встретил.

Хачикудзи Маёй.

Сендзёгахара Хитаги.

Ханэкава Цубаса...

Двое младших сестёр, классная, неясные лица одноклассников и... когда её имя случайно всплыло...

В итоге мне вспомнилось имя Камбару Суруги.

— !..

Тогда же дождевик развернулся.

Развернулся в прямо противоположную сторону человеческой фигуре.

И вскоре побежал...

И тут же исчез.

Настолько неожиданно, что я оторопел.

— Э... Э-э?

С чего это вдруг?..

Боль, охватившая всё моё тело, с тупой сменилась острой, я поглядел в небо — по-прежнему чистое звёздное небо, сияет незапятнанная луна. Всё тело источало запах, слабый запах крови, лишь это нарушало спокойный пейзаж ночи.

Во рту стойкий привкус крови.

Всё-таки повреждены внутренние органы... кишки у меня знатно перемешаны. Хотя это не смертельно... И даже не достаточно, чтобы обратиться в больницу. Хоть у меня уже не бессмертное тело, но в некоторой степени усиленная регенерация, думаю, за ночь всё придёт более-менее в норму... спасёт ли это мою жизнь?

Однако...

Память о недавних ударах неожиданно без всякой причины всплыла в голове. Левый кулак нацелен на меня, он вышел на крупный план, потом отошёл на второй. Когда оно ударило по велосипеду или когда пробило бетонную плиту, наверное, из-за трения резиновые перчатки порвались, четыре дырочки в основании пальцев, и так же, как и в пещере капюшона, словно оторвано, словно выпало, однако...

Внутри этих перчаток...

Что-то звериное...

— Арараги-кун.

Позвали меня сверху.

Холодный, ниже точки замерзания, ровный голос.

Я поднял глаза, на меня такими же холодными, без капли эмоций глазами глядела Сендзёгахара Хитаги.

— Привет, давно не виделись.

— Э-э, давно?

Мы не виделись меньше часа.

— Ты кое-что забыл, я принесла.

С этими словами Сендзёгахара пихнула мне прямо в глаза конверт, который держала в правой руке. Даже без такого приближения я понял, что это тот конверт с сотней тысячью йен, которые Сендзёгахара должна заплатить Ошино.

— Ты забыл то, что я благородно попросила тебя передать, ты достоин высшей меры наказания, Арараги-кун.

— Ох... Прости.

— Извинения не помогут. Я шла за тобой, тщательно обдумывая каким пыткам тебя подвергнуть, но ты уже наказал сам себя, восхищена твоей верностью.

— Я не наказывал сам себя...

— Не стоит скрывать своих чувств. В силу твоей верности, я прощу тебя на половину.

— …

Ни оправдания, ни смягчения?

Суд Сендзёгахары придерживается строгих принципов.

— Ну, хватит шуток, — сказала Сендзёгахара.

— Тебя сбила машина? Похоже, твой обожаемый велосипед сломан. Или сломан, или врезался в телефонный столб. Неужели тебя переехал поезд?

— Э-эм...

— Не помнишь номер? Я отомщу за тебя. Разнесу машину на винтики и буду изничтожать водителя, пока он на коленях не попросит, чтобы я убила его переехав велосипедом.

Как ни в чём не бывало говорила Сензёгахара Хитаги такую жуть.

Я расслабился этой обычности. Колкости Сендзёгахары всегда такие жуткие и странные, но благодаря им я почувствовал, что ещё жив...

— Нет, я сам упал. Не смотрел куда еду... Говорил по телефону на велосипеде... И врезался в столб...

— Вот как, значит. Если так, то мне стоит сломать телефонный столб?

Вспышка ярости.

Это даже не ответный удар.

— Ты потревожишь людей в округе, лучше не надо...

— Да... Но врезаться с такой силой, что даже поломал прочный бетон, и отделаться такими травмами, у тебя очень мягкое тело, Арараги-кун. Я восхищена. Иногда и такая мягкость тела бывает полезна, да? Э-эм, тебе не нужно... в больницу?