Исторический роман - [29]
Во французской литературе начала XIX века не было ни одного исторического романа, который так развивал бы принципы Скотта, как Манцони или Пушкин, Купер или Гоголь; тем не менее, теоретическая борьба вокруг проблемы исторического романа, имевшая большое значение для его дальнейшего развития, происходила именно здесь. Во Франции ярче, чем в других европейских странах, выступил романтический исторический роман, и обоснование художественно-исторической концепции романтиков здесь достигло более высокого — теоретического уровня, чем в других литературах. Это, конечно, не случайность, а лишь естественное следствие того, что в период Реставрации борьба между прогрессивным и реакционным пониманием истории была здесь острее, чем когда бы то ни было, и ближе, чем где бы то ни было, затрагивала центральные проблемы социально-политической жизни всей нации.
Мы не имеем возможности изложить в нашей статье весь ход этой борьбы. Чтобы осветить ее сущность, мы возьмем самый показательный из романтических "манифестов" — статью Альфреда де Виньи "О правде в искусстве", изданную как предисловие к его роману "Сен Map".
Виньи отмечает небывалый количественный рост исторического романа и чрезвычайно широкий интерес к истории вообще. Этот факт он объясняет в совершенно романтическом духе. Он пишет:
"Мы всецело обратили наши взоры на наши хроники, как-будто, повзрослев, и идя навстречу большим событиям, мы остановились на прошлом, чтобы дать себе отчет в нашей юности и ее заблуждениях"[23] (подчеркнуто мной. — Г. Л.).
Это объяснение очень интересно, так как Виньи высказывает здесь вполне откровенно, в чем заключалась цель романтической обработки истории.
Мужественная зрелость, которой достигла Франция в революционных боях, позволяет понять заблуждения прошлого. Надо изучать историю, чтобы вскрыть эти заблуждения и избежать их в будущем. Виньи не сомневается в том, что главным из заблуждений была революция. Но подобно многим французским легитимистам, он все же понимает историю настолько, чтобы не считать события 1789 г. явлением изолированным и внезапным; поэтому он видит в революции конечное следствие предыдущих ошибок. Эти ошибки французской истории — уничтожение абсолютной монархией дворянской независимости и допущение буржуазии к власти. Чтобы найти источник всех этих "ошибок", де Виньи возвращается в своем романе к временам Ришелье.
В самом установлении исторических фактов между де Виньи и прогрессивными идеологами нет непроходимой пропасти. Бальзак говорит о Екатерине Медичи, как о предшественнице Марата и Робеспьера, а Гейне остроумно называет Ришелье, Робеспьера и Ротшильда тремя главными преобразователями французского общества. Романтический псевдоисторизм Виньи состоит "только" в том, что он видит здесь не развитие, а лишь "заблуждение" истории, которое можно рассеять и исправить правильным взглядом на вещи. Поэтому мы должны причислить Виньи к тем ограниченным идеологам Реставрации, которые не видели, что под покровом восстановления в правах дворянства и "законной" монархии, сейчас же вслед за Термидором, началось бурное наступление капитализма во Франции. (Заметим, что существенной стороной гениальности Бальзака было его глубокое понимание экономической действительности в период Реставрации и его способность изобразить ее во всей сложности враждующих тенденций).
Толкование предреволюционного отрезка французской истории как прямой дороги к революционной "ошибке" содержит в себе не только определенное суждение о содержании истории, но и метод подхода к ней, определенное решение вопроса о субъективности или объективности исторического процесса. Как и всякий одаренный художник, Виньи не может довольствоваться эмпирически данными фактами. Но он не проникает вглубь фактов" чтобы подслушать их внутреннюю связь и найти такую фабулу и характеры, которые пригодны для изображения этой связи как непосредственно развивающейся жизни; Виньи подходит к фактам с субъективистической, морализаторской предвзятостью, содержание которой образуют принципы легитимизма. Виньи говорит об исторических фактах: "Им всегда недостает ощутимой и наглядной связи, которая могла бы непосредственно привести к нравственному выводу"[24].
Порок исторических фактов, по Виньи, состоит в том, что они не дают писателю достаточной опоры для выведения нравственных истин. Исходя из этого, Виньи провозглашает право писателя на большую переработку исторических фактов, исторических людей. Свобода писателя состоит в том, чтобы "правда фактов отступала перед правдой идеи, которую каждый из них (исторических людей. — Г. Л.) должен представлять в глазах потомков"[25].
Отсюда возникает ничем необузданный исторический субъективизм, доходящий у Виньи до принципиальной непознаваемости объективного мира. Человеку, — говорит Виньи, — "не дано ничего знать, кроме самого себя". Правда, Виньи не проводит эту точку зрения с полной последовательностью, но это мало меняет дело, так как и та "объективность", в которой он ищет опоры, тоже начисто иррациональна и мистична. В самом деле, много ли способно помочь утверждение, что "только бог может понять историю в целом"? Не менее бесполезно и привлечение к обработке истории порождений "народной фантазии", из которой Виньи берет лишь "крылатые слова", или такие анекдоты о казни Людовика XVI, где говорится: "Сын святого Людовика взошел на небеса". Ведь и в (Народной фантазии есть такие стороны, которые нельзя принимать, как подлинное освещение истории без того, чтобы история не превратилась при этом э ряд бессвязных вымыслов. Но для Виньи это как раз наиболее ценно: "Переработанный факт всегда лучше скомпанован, чем факт действительный… и именно потому, что всё человечество имеет потребность, чтобы его судьбы предстали перед ним в форме ряда уроков"
Антонио Грамши – видный итальянский политический деятель, писатель и мыслитель. Считается одним из основоположников неомарксизма, в то же время его называют своим предшественником «новые правые» в Европе. Одно из главных положений теории Грамши – учение о гегемонии, т. е. господстве определенного класса в государстве с помощью не столько принуждения, сколько идеологической обработки населения через СМИ, образовательные и культурные учреждения, церковь и т. д. Дьёрдь Лукач – венгерский философ и писатель, наряду с Грамши одна из ключевых фигур западного марксизма.
Перевод с немецкой рукописи Н. Волькенау.Литературный критик., 1936, № 8.
Государственное Издательство Художественная Литература Москва 1937.
"Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены" #1(69), 2004 г., сс.91–97Перевод с немецкого: И.Болдырев, 2003 Перевод выполнен по изданию:G. Lukacs. Von der Verantwortung der Intellektuellen //Schiksalswende. Beitrage zu einer neuen deutschen Ideologie. Aufbau Verlag, Berlin, 1956. (ss. 238–245).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.
Эта книга рассказывает о том, как на протяжении человеческой истории появилась и параллельно с научными и техническими достижениями цивилизации жила и изменялась в творениях писателей-фантастов разных времён и народов дерзкая мысль о полётах людей за пределы родной Земли, которая подготовила в итоге реальный выход человека в космос. Это необычное и увлекательное путешествие в обозримо далёкое прошлое, обращённое в необозримо далёкое будущее. В ней последовательно передаётся краткое содержание более 150 фантастических произведений, а за основу изложения берутся способы и мотивы, избранные авторами в качестве главных критериев отбора вымышленных космических путешествий.
История всемирной литературы — многотомное издание, подготовленное Институтом мировой литературы им. А. М. Горького и рассматривающее развитие литератур народов мира с эпохи древности до начала XX века. Том VIII охватывает развитие мировой литературы от 1890-х и до 1917 г., т. е. в эпоху становления империализма и в канун пролетарской революции.
«В поисках великого может быть» – своего рода подробный конспект лекций по истории зарубежной литературы известного филолога, заслуженного деятеля искусств РФ, профессора ВГИК Владимира Яковлевича Бахмутского (1919-2004). Устное слово определило структуру книги, порой фрагментарность, саму стилистику, далёкую от академичности. Книга охватывает развитие европейской литературы с XII до середины XX века и будет интересна как для студентов гуманитарных факультетов, старшеклассников, готовящихся к поступлению в вузы, так и для широкой аудитории читателей, стремящихся к серьёзному чтению и расширению культурного горизонта.
Расшифровка радиопрограмм известного французского писателя-путешественника Сильвена Тессона (род. 1972), в которых он увлекательно рассуждает об «Илиаде» и «Одиссее», предлагая освежить в памяти школьную программу или же заново взглянуть на произведения древнегреческого мыслителя. «Вспомните то время, когда мы вынуждены были читать эти скучнейшие эпосы. Мы были школьниками – Гомер был в программе. Мы хотели играть на улице. Мы ужасно скучали и смотрели через окно на небо, в котором божественная колесница так ни разу и не показалась.
