Исторические записки. Т. VII. Жизнеописания - [4]
Какие же универсальные идеи китайского историка нашли свое выражение в главах жизнеописаний? Как и в прежних разделах Ши цзи, Сыма Цянь не раз высказывает свою безусловную веру в господство над миром всемогущей (мы бы сказали — божественной) силы, именуемой Небом (тянь). О его воле и непознаваемой могучей силе говорится во многих главах всех разделов [17] памятника. Типична формулировка из гл. 97: «Установление порядка среди морей не зависит от усилий людей, все управляется Небом» [254, т. V, с. 2697]. Только однажды встречается у Сыма Цяня открытое сомнение в безусловной справедливости действии верховного божества — Неба. Скорбя о трагической гибели от голода достойнейших героев — Бо И и Шу Ци, историк вопрошает: «Где же воздаяние Неба достойным людям? Разбойник Чжи каждый день убивал ни в чем не повинных людей, ел человечью печень, злодействовал как только мог. Собрав несколько тысяч приспешников, он рыскал с ними по всей Поднебесной. Но умер он, дожив до глубокой старости... Поэтому я пребываю в крайнем сомнении: неужели это и есть то, что называют Небесным Дао? Или это не является Небесным Дао?» (гл. 61). Однако такое сомнение вырвалось у Сыма Цяня лишь один раз; его вера в Небо и судьбу (мин), как правило, непоколебима.
С этой верой соседствует идея всеобщей изменчивости и бренности существования человека на земле, как правило, выражаемая героями ле чжуаней: «Жизнь человека в этом мире проносится с такой же быстротой, как шестерка скакунов над расщелиной» (слова Эр-ши из гл. 87 [254, т. V, с. 2552]); «Смерти человеку никак не избежать» (слова Фань Суя из гл. 79).
Но всеобъемлющая изменчивость подчинена общему закону цикличности мирового развития; эту идею — одну из основных в классической китайской философии — Сыма Цянь отстаивал еще в эпилоге гл. 8. Та же мысль, иногда с большой философской глубиной, вкладывается в уста персонажей Ле чжуань: «Побывав в зените, солнце клонится к горизонту, после полнолуния луна становится ущербной» (Фань Суй в гл. 79); «После того как все сущее расцветает, неизбежно наступает упадок — таков общий порядок на небе и на земле» (Цай Цзэ в гл. 79).
Сходные мотивы в различной форме звучат в цитируемых историком поэтических произведениях той поры. Так, в «Поэме о сове» (гл. 84) Цзя И говорит:
В Хань шу, в биографии Сыма Цяня, приведено письмо историка к своему другу Жэнь Аню, где он рассказывает о задаче, [18] которую поставил перед собой: «Я, как тенетами, весь мир Китая объял со всеми старинными сказаниями, подверг суждению, набросал историю всех дел, связал с началами концы, вникая в суть вещей и дел, которые то завершались, то разрушались, то процветали, то упадали... И у меня желанье есть: на этом протяжении исследовать все то, что среди неба и земли, проникнуть в сущность перемен, имевших место как сейчас, так и в дни древности далекой» (цит. по [33, с. 95-96]).
В «Жизнеописаниях», как и в других разделах, нередко встречаются соображении об управлении государством, о том, каким должен быть идеальный правитель, какие моральные качества государственных деятелей и вообще человека должны больше всего цениться. Все это — капитальные, сквозные темы китайской классической общественно-философской мысли.
Неудивительно поэтому, что в Ле чжуань звучат и конфуцианские, и даоские и легистские идеи. Юань Ин постулировал (гл. 101): «Когда уважаемые и низкие занимают положенные им места, то между верхами и низами общества царит мир» (см. [254, т. V, с. 2740]). В эпилоге гл. 83 историк пишет: «Хотя Лу Лянь... был простолюдином, он смело делал то, что считал нужным, не заискивал перед чжухоу, своими речами наставлял на путь истинный современников, ограничивал произвол цинов и сянов». Су Дай заявил яньскому вану: «Мудрый ван должен выслушивать тех, кто говорит о его недостатках и ошибках, а не стремиться слушать только о своих достоинствах» (гл. 69); Су Цинь говорил чжаоскому князю: «Для вас, правитель, нет ничего важнее того, чтобы народ жил в покое» (гл. 69); Гуань Чжун утверждал: «Когда склады и закрома полны, [люди] соблюдают ритуал и нормы поведения; когда одежды и пищи вдоволь, [люди] знают, где слава, а где позор; если правители верны своему долгу, отношения между родственниками крепки. Если же четыре устоя не поддерживаются, то государство гибнет... Умение давать позволяет и брать — [вот] ценнейший принцип управления» (гл. 62).
