Исторические корни и развитие обычаев - [47]

«Бесспорно, — пишет Ю. И. Семенов, — что оргиастические праздники в средневековой Европе выполняли определенные общественные функции. Но столь же несомненно существование генетической связи между оргиастическими празднествами европейского средневековья и промискуитетными праздниками первобытных народов».[196]

* * *

Внецерковный, яркий народный праздник 1 мая открывает новый период весенних праздников. Торжество весеннего обновления природы, ее полный расцвет определяет эмоциональную окрашенность этого праздника, в котором символика зелени и цветов заняла особое место, а роль эротических обрядов столь же велика, как и в праздниках Карнавала.

Французские этнографы выделяют майскую обрядность в особый цикл. Аграрные обряды занимают в этом цикле главное место и определяют характер цикла в целом.

День 1 мая был, по-видимому, древним языческим праздником, именно поэтому в странах Европы широко бытовали поверья о том, что многие растения приобретают в этот день особые магические свойства. Особенно возрастала, как полагали, целебная сила боярышника, клевера, ландыша. Во французской народной традиции до сих пор сохраняется представление о ландыше, как цветке, приносящем счастье. Насколько жива эта традиция, можно видеть в международный день 1 Мая, когда улицы Парижа кажутся заснеженными от обилия ландышей. Ландыши — в руках демонстрантов, в корзинах цветочников на всех улицах города, букетики этих цветов дарят друг другу «на счастье».

Отдельными примерами можно иллюстрировать аграрный смысл магических действий с зеленью, росой, совершавшихся крестьянами в день 1 мая. В некоторых местностях Греции, например, было принято в этот день сплетать венки, используя злаки и ветки плодовых деревьев, пучки пшеницы, проса, ветку фигового дерева с висящими плодами, веточку миндаля или граната, сюда же прибавляли чеснок («оберег от дурного глаза») и др. Гирлянда или венок из этих растений висели перед домом в течение года. Роса, выпавшая 1 мая, считалась благотворной. Для французских крестьян — походить босыми ногами по росе 1 мая — «не знать усталости при больших переходах». Росой омывали вымя коровы; пастухи старались в этот день «застраховать» скот от падежа, выгнать его на пастбище на рассвете, по свежей росе.

Молодежный обычай, имевший место во многих европейских странах, выходить ночью в леса «собирать май» (как говорили в Англии) предполагал не только сбор цветов, зеленых ветвей, которыми украшали дома, но и свободу общения полов.[197]

В комплексе майских обрядов центральное место занимают обрядовые действия, игры, совершаемые вокруг майского дерева, майского столба, устанавливаемого в центре деревень. Это могло быть зеленое дерево, которое с торжественными церемониями молодежь приносила из леса в деревню, либо очищенный от веток ствол, вершину которого украшали букетом, венком из зеленых ветвей и злаков, лентами, иногда на вершину столба привязывали живого петуха. Вокруг столба обычно водят хороводы, пляшут, устраивают состязания за приз, который увенчивает столб. У майского столба иногда избирали и «королеву мая» — основной персонаж майской обрядности. Название центрального столба «май» применимо и к ветвям деревьев или букетам, которые молодые люди дарили девушкам.

У многих народов, кроме «мая», устанавливаемого в центре деревни, ставили майское дерево и перед каждым домом. Связь этого обычая с надеждой на будущий урожай со всей очевидностью выступает, например, у румын, которые пытались сохранить поставленные у дома деревья, называемые здесь арминден, до первого помола новой пшеницы, чтобы развести на них огонь в очаге и испечь хлеб из зерна нового урожая.

Совершение обрядовых действий с шестом, вокруг шеста, столба или дерева имело место не только в майских обрядах, но и в обрядах летних и осенних этот символ также назывался «май». Во Франции, например, в церемониях обручения так называли дерево, которое сажали в знак совершения помолвки; в свадебной церемонии «маем» было украшенное дерево или большой букет, который несли впереди свадебного кортежа; «маем» называли и шест, вокруг которого раскладывали карнавальный костер. Во Франции, например, молодежь в день Сен-Жана, устраивала борьбу за угли и головешки от ритуального огня. Счастливчиками считались те, кому удавалось стать обладателями остатков обгоревшего центрального шеста.

В уборочных обрядах «май» также выступает как ритуальный символ. «Маем» называют деревце, которое втыкают в центре участка поля с недосжатыми колосьями (считавшимися воплощением и духа растительности), «маем» украшают последний сноп, который торжественно ввозят в село, идентична «маю» жердь, называемая «гору», увенчанная букетом из цветов или злаков, либо крестом с тремя яблоками на концах, которую чешские виноградари ставили на холме или на дороге к винограднику для охраны урожая. В яму, которую выкопали для этой жерди, бросали лучшие гроздья винограда, жердь кропили водой и окуривали травами, а вокруг жерди, стоявшей с прошлого года, раскладывали костер, сжигали ее.[198]

Приведенные примеры позволяют считать этот шест, столб, дерево одним символов плодородия. Столб как символ плодородия известен у народов, стоящих на ранних стадиях исторического развития. У папуасского племени кума, например, символом плодородия считался центральный столб в церемониальном доме. В почитании этого столба отражалась двуединость его функций — «почитание предков» и «плодородие». Столб, по мнению английского исследователя В. Рея, был воплощением мужского плодородного начала, предмет ромбовидной формы, положенный на верхушку столба, воплощал соответственно женское начало. В ходе церемонии женщинам предлагали касаться столба, приобщая их тем самым к совершающемуся сакральному акту; считалось, что такое соучастие принесет им много детей.