Исторические корни и развитие обычаев - [42]

В обряде колядования сосредоточен большой набор магических средств, заключающих идею плодородия. Это и песни величальные, содержащие описание нередко в гиперболической форме жизненного благополучия, которое по законам имитативной магии должно было вызывать реальное довольство; песни заклинательные, выражающие пожелание плодородия в хозяйстве, типа: «Репа, как налепа, брюква, как глотка, картофель, как лапти, пшеница, как рукавица, чтоб сноп был при снопе, копна при копне. Хозяин меж копнами, как месяц среди звезд».

Нередко колядники (то же делал и полазник) разносили зеленые ветки, били ими хозяев, зеленой ветвью старались разворошить горящие в очаге угли, совершали обряд «посевания», т. е. обсыпали зерном, орехами, фасолью, сушеными фруктами хозяина дома, домашнюю скотину, птицу или рассыпали все это добро по дому.

Следы культа плодородия можно усмотреть и в приемах ряжения колядовщиков в маски: животных (лошадиный череп или голова лошади, тур, бык, коза, баран, олень и др.), птиц (петух, голубь, журавль, королек) либо в устрашающие маски. Выбор той или иной маски животного определялся, возможно, ролью животного в крестьянском хозяйстве или его потенциальными возможностями плодородия. Маска быка, например, одна из древнейших. В. И. Чичеров подчеркивал, что в действиях играющих она осмыслялась как маска эротической игры, и, несомненно, восходит к культу плодородия. Маска птицы также не случайна — птица в обрядах — одна из форм проявления аграрного культа, птица — посредник между миром живых и божествами или умершими, к которым она несет, по народным представлениям, моления об урожае и жизненном благополучии. Устрашающие маски — это, по мнению многих исследователей, персонификация духов умерших, зависимость от благосклонности которых и боязнь их вредоносных действий жили в сознании крестьянина.[168]

Среди магических действий, имеющих подчеркнуто земледельческий характер, следует назвать «ритуальную запашку» — обряд, совершавшийся у многих европейских народов в рождественско-новогоднем и весеннем цикле праздников либо как самостоятельный обряд, либо включенный в обрядовый карнавальный комплекс. Исполнители этого обряда — кукеры в Болгарии, калогеры в Греции (весенний цикл); аналогичные обряды — плугушор в Румынии, voráček (от слова orati — пахать) в Чехии (рождественско-новогодний цикл) и др. В обряде плугушор, например, разыгрывалась сцена ритуальной запашки и при этом обязательным реквизитом обряда были: плуг, кнут, которыми хлопали, якобы погоняя волов; бухай — особый музыкальный инструмент, на котором играл один из колядников, подражая мычанию волов, а также колокольчики (часто применяемые в обрядовой практике якобы для отпугивания злых сил). В песнях, исполняемых колядниками, давалось подробное описание возделывания земли от пахоты и посева до выпечки первого каравая из зерна нового урожая.[169]

Песни, в которых выражалась надежда на будущий урожай, исполнялись у многих народов при обрядовой запашке. Заклинательный характер этого обряда подчеркивают и многие другие элементы, выражающие идею плодородия (зелень, вода, женщина, невеста и др.). Так, у англичан в первый понедельник после крещения, получивший название «плужный понедельник», совершали обряд, сходный с обрядом плугушор: крестьяне таскали по деревне плуг, украшенный зеленью и лентами. Языческий обряд подкреплялся и новым, церковным: предстоящие работы в поле благословлялись в церкви, перед алтарем лежал лемех плуга.

В Испании символикой плодородия в подобном обряде служили ходули. К исполнению этого обряда нередко привлекали женщин, невест: в Испании в обрядовой запашке участвовала «дама» — персонаж в маске, изображающей женское лицо. В Германии в подобном обряде плуг иногда волокли девушки, одетые в праздничные наряды, иногда плуг тащили через ручей, обливали девушек водой.[170]

Характерной особенностью болгарских рождественско-новогодних и весенних обрядов колядования, и в частности «кукерских игр», является присутствие в них особого персонажа — «царя». «Царь» совершает «посев», он произносит заклинательные формулы, выражающие пожелания плодородия полям и животным. Обязательным моментом в кукерских играх является убиение «царя» кукерами и его последующее воскресение, сопровождающееся бурным весельем. Этот акт — реликт одного из самых распространенных сюжетов земледельческой мифологии.

Возможно, образ «царя» в новогодней и весенней обрядности болгар выражает реальность эпохи возникновения земледелия, когда в функцию вождя входила организация полевых работ. Обычай начинать пахоту, сев, уборку урожая ритуальными действиями вождя, царя, являвшегося одновременно верховным жрецом, известен во многих древних цивилизациях: китайский император традиционно проводил первую борозду; египетский фараон делал первый удар мотыгой, срезал первые колосья нового урожая. Ритуал царской пахоты известен в древней Индии, где плодородие земли считалось прямо зависящим от личности и ритуальной деятельности царя. В процессе трансформации обряда место царя как руководителя церемонии заменило лицо, переодетое царем. В болгарской традиции таковым был руководитель фракийских дионисий, которого, как полагают некоторые исследователи, следует считать прообразом «царя» болгарской обрядности.