Историческая память в социальных медиа - [20]

Как мы видели, до медиального поворота производство памяти осуществлялось в логике социальных ансамблей Модерна, основанных на коммуникационной асимметрии. Коллективная память производилась под контролем государства. Государство обеспечивало выделение исторической науки в самостоятельную дисциплинарную область, цензурировало полученное ею знание и направляло его в систему образования. Оно же контролировало тиражирование массовой культуры, аккумулирующей базовые исторические мифы, а также степень открытости библиотечных и архивных фондов. Классические массовые медиа по сей день включают рядового члена общества в свою структуру только как реципиента, блокируя объективацию его мнемонической активности насаждением готового Прошлого. Поэтому для истории ХХ века характерно такое множество конфликтов между «официальной» историей политического дискурса и локальными голосами памяти.

Цифровые технологии обеспечили коммуникационное «раскрепощение» пользователей и перманентный кризис цензуры. Во-первых, они открыли индивидам прямой доступ к массовой и групповой коммуникации, до этого определявшийся социальной стратификацией и элитократическими цензами. Во-вторых, дали возможность интегрировать массовую, групповую и личную коммуникацию в соответствии с личными вкусами и потребностями. В-третьих, предоставили инструменты оперативной и комфортной интеграции такого рода. Разумеется, все эти преимущества были сформированы не одномоментно, однако они продолжают конвергентно накапливаться в процессе развития различных сервисов интернета. Массовость цифрового раскрепощения продолжает набирать обороты по мере роста аудитории новых медиа. Согласно аналитическому отчету Digital 2020 общественного креативного агентства «We Are Social» и платформы «Hootsuite», на начало 2020 года более 4,5 миллиардов людей пользовались интернетом, при этом аудитория социальных сетей превысила 3,8 миллиарда, в сети онлайн присутствует почти 60 % мирового населения, мобильными телефонами пользуется 5,19 миллиардов человек (половина интернет-трафика приходится на эти устройства), среднестатистический человек проводит в интернете 40 % времени бодрствования – 100 дней в году [Digital 2020]. Мобильные приложения применяются во всех сферах повседневной жизни, от управления финансами до построения романтических отношений. Используя цифровые технологии, пользователи потребляют контент, который сами же и производят. Если до медиального поворота производство прошлого было направлено от публичных инстанций к частным лицам, то сегодня его направление – от масс к массам, через узлы фильтрации, забвения и частичного/фрагментарного публичного контроля.

Ситуация, в которой историческая информация переводится в цифровой формат, меняет не только содержание коммуникативных процессов, но и состав коммуникантов, позволяя выполнять функции производства и трансляции исторического контента социальным субъектам, не входившим ранее в число агентов исторической памяти. Классические агенты также трансформируются: архивы и библиотеки принимают форму электронных хранилищ баз данных. Печатный текст повсеместно интегрируется в медиатекст.

Медиатекст объединяет текстовый, графический, фото-, аудио- и видеоформат в любых комбинациях. Смысл печатного текста становится наглядным, его коннотации – более рельефными, а эмоциональное воздействие – более сильным. Медиатекст в качестве строительного материала образов Прошлого обладает существенными преимуществами на фоне сообщений технических каналов коммуникации доинтернетной эры. Глубокая емкость, гибкая когерентность и чувственная аффективность усиливают доверие к медиатекстовым образам Прошлого и выступают их «конкурентным» преимуществом.

Конкретные способы интеграции элементов медиатекста в единое целое определяются форматами медиатекста – техническими особенностями формирования контента в сети. Ограничения на количество знаков, специфика заголовков, количество и качество сопровождающих текст фотографий, иллюстраций, аудио- и видеозаписей, использование вики-разметки и HTML-кода варьируются в социальных сетях. Объем, наличие и доминирование мультимедийных элементов, возможность их выбора при «чтении», организация текста (перевернутая пирамида, изолированные блоки, линейное чтение и т. п.) и даже тематика определяются технологической платформой. Иначе говоря, каждая социальная сеть обладает специфической текстогенностью, т. е. комплексом антропогенно-технических факторов порождения, трансляции, обмена текстами публичной коммуникации, ведущих к образованию и функционированию новых типов носителей и генераторов информации во всех сферах жизнедеятельности и оказывающих на них влияние [Шилина 2012].

Когнитивной особенностью медиатекста является пригодность для поверхностного восприятия (пролистывания) при сохранении постоянной возможности углубления в содержание сообщения. Кроме того, тегирование, вики-элементы и гиперссылки связывают медиатексты в гипертекст.

Мнемонический потенциал медиатекста заслуживает отдельного комментария. Медиатексты Интернета традиционно рассматриваются как синхроничные, лишенные «ретроспективной емкости»: «медиатекст изначально был и остается тем типом коммуникации, который организовывает социальное пространство и время непосредственного вот сейчас данного, текущего момента живой жизни… Медиатекст – это воплощенное и запечатленное текучее, осуществляющееся вот здесь – и – сейчас, обращенное непосредственно к себе настоящее, что не требует особого обсуждения» [Шестакова, c. 31–33]. Однако изначальная синхронность медиатекста не мешает его долговечному функционированию в условиях социальных сетей. За время своего существования сети повысили качество инструментов запоминания того или иного содержания (разнообразив работу закладок, лайков и т. п.), не изменив принципов его аккумулирования. Таким образом, оперирование информацией улучшилось при минимальном числе дополнительных навыков, требуемых от пользователей, а значит, – без изменения конфигурации привычной коммуникативной среды. Медиатекст и его опорные в смысловом отношении элементы, будучи востребованными, не отправляются в виртуальный архив, они продолжают свою циркуляцию в сетях через репосты и перепечатку до тех пор, пока не потеряют свою коммуникативную привлекательность. Постоянное всплывание в трафике уже встречавшегося пользователям медиатекста получило специфическое наименование в интернет-сленге: «баяном» пользователи называют повторную публикацию шутки или информации. Как видим, синхроничность медиатекста не блокирует его диахронического функционирования.