Истоки ритма кочевой культуры Срединной Азии - [2]

Солнечная активность еще возросла, и вот – циклоны несутся уже через Шотландию, Скандинавию к Белому и Карскому морям. Степь превращается в пустыню и только остатки полузасыпанных песком городов наводят на мысль, что здесь некогда цвела культура. Суховеи из засохшей степи врываются в лесную зону и заносят ее шалью. Снова мелеет Волга, и Каспийское мере входит в свои берега, оставляя на обсыхающих местах слой черной, липкой грязи. На севере тают Белое, Баренцово и даже Карское моря; с них поднимаются испарения, заслоняющие солнце от земли, на которой становится холодно, сыро и неуютно. Отступает в глубь земли вечная мерзлота и вслед за нею впитывается в оттаявшую землю вода из тундровых озер. Озера мелеют, рыба в них гибнет, и в тундру как и в степь приходит голод.

Вот три варианта природных условий, которые на протяжении истории сменились не раз. Но только анализ истории степных, кочевых народов, более всех зависящих от природных условий, позволил установить даты и продолжительность периодов увлажнения и усыхания трех ландшафтных зон: степной, лесной и полярной. И вот какие результаты добыты новым научным подходом.

Взаимодействие народности с ландшафтом наблюдается всюду, но наиболее отчетливо оно выступает на стыке гумидной и аридной зон и здесь легче подметить закономерность. Усыхание или увлажнение корреспондировало с потенцией кочевых народов. Ведь если историческая судьба народности есть продукт ее хозяйственных возможностей, то она тем самым связана с динамическим состоянием вмещающего ландшафта, независимо от того – ландшафт естественный или некогда был создан руками человека. Для последнего случая просто надо принимать поправку. Рост пустынь Центральной Азии не был непрерывным периодом увлажнения в сравнительно недавнее время. Дать его абсолютную дату может только историческая наука и способом, который предлагается в данной работе.

Следует исходить из того, что евразийская степь засечена кочевниками предельно густо в том смысле, что используется каждый источник воды для водопоя. Следовательно, в эпоху усыхания кочевники выселяются к окраинам степи, а при увлажнении заселяют степные пространства без военных столкновений с аборигенами, ибо в пустыне постоянного населения нет.

В Южной Сибири, на границе тайги и степи в теплый и сухой суббореальный период развивались палеометаллические культуры[3]. Однако расцвет сменился упадком, когда экономические ресурсы оказались подорванными наступлением холодов и продвижения лесов к югу. В то же время увлажнение и возникновение лесных островков явилось благом для обитателей монгольских степей, привело к расцвету их хозяйства[4]. Это увлажнение в южных районах Центральной Азии во II тыс. н. э. прекратилось, и там, где некогда были цветущие поселения (Хара-Хото, Шаньшань и др.), воцарились мертвые пески пустыни.

В острой полемике об изменении климата степей Центральной Азии за усыхание в исторический период высказались Г. Е. Грумм-Гржимайло, II. В. Павлов, В. Л. Смирнов, В. М. Синицын и А. Б. Шнитников, против – Л. С. Берг, К. К. Марков и др.[5]. Самые интересные указания, открывающие путь для иной постановки решения этого вопроса, приводятся Э. Я. Мурзаевым: «Недавние исследования Чжу Кэ-чжена, извлекшего метеорологические записи из китайских летописей за последние 2000 лет, показали, что можно говорить только о пульсации климата Китая, но никак не о его тенденции к аридному типу»[6]. Далее он цитирует И. А. Ефремова, изучавшего палеонтологию Гоби: «Нужно отметить признаки более сложного хода процесса опустынивания Гобийских районов, чем это предполагалось до сих пор. Наступление аридного климата представляется нам совершившимся недавно. Этот процесс, нужно думать, происходил двумя этапами, с промежутком сравнительного увлажнения между ними»[7]. Однако, говоря об усыхании без учета установленной В. Н. Абросовым гетерохронности увлажнения аридной и гумидной зон, все перечисленные исследователи не смогли сделать правильных выводов. Проследить же климатические колебания на историко-археологическом материале с наибольшей точностью позволяет именно введение принципа гетерохронности увлажнения с дополнительным коррективом на возможное перемещение путей циклонов в арктическую зону.

В 1959-1963 гг. нами были произведены в бассейне Каспийского моря работы, которые дали недостававшие данные о сменах периодов увлажнения и усыхания гумидной и аридной зон. Это позволило перенести проблему усыхання Средней Азии в иную плоскость, наметить опорные точки колебаний уровня Каспия, заполнить интервалы между этими точками и получить довольно стройную картину изменении климата на исследуемой территории.

Несостоятельность доводов некоторых ученых (С. А. Ковалевский, А. В. Комаров)[8], утверждавших (опираясь па сведения античных авторов), что уровень Каспийского моря в I тыс. до н. э. достигал будто бы абсолютной отметки 1,33 м, была убедительно доказана Л. С. Бергом[9]. Низкий уровень Каспия за последние 15 тыс. лет устанавливается и нашими полевыми исследованиями. На поверхности территории Калмыкии, которая при положительной отметке моря была бы покрыта водой, найдены фрагменты керамики эпохи бронзы и даже палеолитические отщепы.