Истина - [25]

Для начальника уголовного розыска Московской области значительно важнее были те результаты, которые наглядно показывали работу его службы.

До прихода Наумова у него был слишком долгий разговор с генералом. Долгий и неприятный. Поэтому он и шел к начальнику главка, зная, что тот наверняка поймет его.

А Наумов пошел в свой кабинет. Нельзя сказать, чтобы этот разговор улучшил его настроение. Ему действительно хотелось пойти в кадры написать рапорт, сдать удостоверение и оружие и навсегда уйти из милиции.

В тридцать шесть лет он бы нашел чем заняться. Вон на всех заборах слово «требуются». Лучше уж у станка стоять, чем выслушивать незаслуженные выговоры. Вот же жизнь какая у них. Все знают, как ловить воров. Знают и дурацкие указания дают. Нет, в каждом деле должны быть профессионалы.

Иначе это дело становится никому не нужным.

В кабинете, слава богу, никого не было. Очень не хотелось, чтобы ребята видели его в этот момент. Олег сел к столу, достал сигарету, но прикуривать не стал, только понюхал. Вообще-то надо бросать курить или завести трубку. Вот Саша Золотарев начал курить трубку и доволен. Наумов взял лист бумаги, нарисовал кружок, поставил в центре букву Б. От кружка повел линии, одну за другой. Получилось нечто похожее на многоногого паука. Кружок был, линии были, а пририсовать он смог пока только два кружочка с буквами А и С.

— Итак, некто Сергей угрожал Бурмину. Почему? Горелов говорит — деляга. Надо проверить. Теперь Алла, жена Бурмина. Тоже заинтересована в его смерти. Но настолько ли сильны угрозы Сергея и заинтересованность Аллы, чтобы послать на дачу высокого профессионала? Убийство-то как в американском фильме. Даже пистолет с глушителем.

Дверь без стука отворилась, и в комнату вошел Борис Прохоров в полном сиянии капитанского мундира. Весь его вид выражал официальную строгость.

— Товарищ майор…

Наумов даже встал от неожиданности.

— …подследственный Грушин только что пытался дать мне взятку.

— Ну? — Олег сел.

— Сколько же он тебе дал, Боря?

— Пытался.

— Ну, пытался.

— Тысячу рублей.

— Как говорят наши клиенты — штуку. Свидетели есть?

— Лейтенант Сытин.

— Готовь материалы. Ах, Грушин, Грушин, известный среди друзей по кличке Пончик.

— Какую меру пресечения избрать?

— Выноси постановление об аресте, Боря. Он на свободе уже лет десять лишнего ходит.

Прохоров вышел, а Олег задумался о хитросплетениях жизни. Вот человек, который сам, своими руками надел на себя арестантскую робу.

В комнату заглянул Сытин.

— Слышали, Олег Сергеевич? Грушин-то наш?

— Да, намотал себе статью. Ты рапорт написал?

— Конечно. Боря его в два счета оформит.

— Ты будто рад?

— А вы знаете, что сказал Велемир Хлебников?

Олег прищурился, с трудом вспоминая эту фамилию.

— Это поэт, кажется?

— Председатель земного шара.

Теперь Наумов вспомнил повесть Катаева «Алмазный мой венец», в которой рассказывалось о поэте. Он даже хотел найти и прочесть стихи Хлебникова, да вот руки не дошли.

— Так что же он сказал?

— Мир изменился, люди из изобретателей стали приобретателями.

— Довольно точное наблюдение. Только при чем здесь Грушин?

— Он же в «Березке» работает. Наверняка…

— У тебя есть факты?

— При чем здесь факты. Сразу видно — крутой деляга.

— У нас есть факты, что Грушин дважды вступал в конфликт с законом: 181-я и 174-я статьи. Все остальное — эмоции. А мы поставлены здесь точно исполнять закон. Если ты докажешь преступную деятельность Грушина на его работе, тогда говори. Иначе даже подозрением ты оскорбляешь человека.

— Да что вы, Олег Сергеевич, честное слово. Это теперь все знают.

— Знать — одно, доказать — другое, а обвинить — третье. Понял?

— Понял, — мрачно ответил Леня.

— Как наши дела?

Леня положил на стол бумагу с машинописным текстом.

— Вот все, что пока удалось выяснить.

Олег взял бумагу.

Леня поработал неплохо. Название статьи, время публикации, номера уголовных дел.

— А здесь, Олег Сергеевич, фамилии и адреса людей, не привлеченных к уголовной ответственности.

— Ты выяснил, по каким причинам?

— Нет.

— Значит, ты и начнешь отрабатывать эти фамилии. Но предварительно поезжай в редакцию, там есть письма с угрозами Бурмину. Поговори с сотрудниками, они наверняка знают больше, чем написано в статьях.

Леня вышел, довольный заданием. А Олег, глядя ему вслед, подумал, что Сытин со временем станет очень хорошим оперативником. У него есть обостренное чувство справедливости, хватка, умение работать с бумагами, чего сам Наумов терпеть не мог.

В комнату снова вошел Леня.

— Олег Сергеевич, появилась вдова Бурмина. Телефон отвечает.

— Ты разговаривал с ней?

— Да.

— Что сказал?

— Представился телемастером. Спросил Игоря Александровича.

— Хорошо, Леня, езжай в редакцию, я с вдовой сам побеседую. И, кстати, узнай о том, над какой статьей Бурмин работал в последнее время.

— Есть.

Олег поднял трубку, нашел в блокноте домашний номер Бурмина, набрал.

— Алло, — пропел в трубке красивый женский голос, в котором не было ни тени печали и огорчения.

***

Леня Сытин подъехал к зданию редакции, постоял у входа. Робел, конечно, немного лейтенант Сытин. Газета была весьма популярная, а для него самая любимая.

Как-то в прошлом он специально ездил в Зеленоград на встречу сотрудников газеты с жителями города. Правда, немного не такими представлял он себе корреспондентов газеты. Леня видел их крепкими, широкоплечими ребятами, обязательно в кожаных куртках и с трубками. Именно такими должны быть люди, проводящие большую часть времени в командировках, в тайге, на БАМе, на Крайнем Севере.