Испытания - [75]

— Другие варианты тоже блеск. Вагончик просторный, простой, но, понимаешь, в этой простоте нет бедности, убожества, не возникает ощущения, что это — дешевка для людей второго сорта. Спасает изящество; понимаешь, что автомобиль другим быть не может — это его единственная форма. Конечно, в натуральную величину посмотреть было бы интереснее, но и так наглядно. Этот Жорес, непонятно как, нашел такие линии, что они покоряют новизной, и в то же время кажется, что давно знала их. Нет, это надо видеть. — Алла Кирилловна подтянула за концы ослабевший узел платочка, поглядела на длинный, с чуть выступающим подбородком, интеллигентный профиль мужа. Игорь Владимирович мечтательно улыбался.

— А третий? — спросил он.

— Купе-спорт, эдакая молодежная импозантность, двухместное, — все это очень хорошего вкуса и, знаешь, не лишено даже какой-то иронии, что ли. Ну, есть, понимаешь, в этой форме какой-то оттенок, который снимает самодовольство модерна… Нет, на пальцах этого не объяснишь. В общем, это наисовременнейший автомобиль, который, по-моему, не вызовет враждебности у человека даже с самым консервативным вкусом. Ты же знаешь, я вовсе не восторженная клуша, но тут равнодушной не останешься. — Алла Кирилловна откинула голову и прикрыла глаза.

— Ну, вот и отлично. Теперь можно и действовать на ином уровне, хотя, сама понимаешь, никакой гарантии, что это пройдет, нет. — Голос у Игоря Владимировича звучал весело, и Алла Кирилловна, не открывая глаз, подумала: «Какой он все-таки еще молодой. Да ему еще впору детей растить…» Внезапная эта мысль взволновала Аллу Кирилловну.

Несколько минут ехали молча. Потом муж сказал другим, смущенным и несколько насмешливым голосом:

— А у меня сегодня довольно забавное происшествие было. Представляешь, входит Ксения с совершенно квадратными глазами, и — как у Гоголя: к нам едет ревизор. Только не ревизор, а корреспондент. И просачивается девица, стрижена почти под ноль, брюнетка с такой, не знаю уж, как это делается, сединой, как у черно-бурой лисицы. Прическа — современный вариант а ля Лиа де Путти. Была такая звезда немого кино где-то в середине двадцатых. Тогда ее физиономию миллионами штамповали. Не знаешь?

— Нет, — не меняя позы, лениво протянула Алла Кирилловна. Было приятно и отдохновенно, закрыв глаза, предаваться легкому укачиванию ритмичных колебаний машины.

— Очень приятное лицо, — мечтательно сказал Игорь Владимирович, и было непонятно, к кому это относится: к нынешней корреспондентке или к забытой актрисе с чуждым жеманным именем.

— Молодая? — спросила Алла Кирилловна равнодушно.

Она никогда не ревновала мужа, потому что была уверена в себе, да и поводов к этому Игорь Владимирович не давал. Временами Алле Кирилловне даже хотелось, чтобы в их жизни произошло какое-то усложнение: слишком уж все шло ровно и спокойно. И постоянно направленный на нее неравнодушный взгляд Григория давал ощущение дополнительной прочности, — она словно была окружена двойными стенами, которые надежно защищали от всех треволнений. Слишком надежно, надежно и глухо.

— Совсем девчонка, года двадцать три, может быть, чуть побольше. Ну вот, она в такой современной юбочке, на две ладони выше колен, в нейлоновой куртке пожарного цвета. Самоуверенность непробиваемая. Очень цепкая. Ну, стали разговаривать. Вот, мол, нужен материал для очерка о конструкторах и всякое такое, но по ее вопросам чувствую, что она знает больше, чем говорит. Что-то известно, видимо, о вашей работе. Все время сворачивает на микроавтомобиль, не прямо, конечно, но косвенно тянет к этому. — Игорь Владимирович смолк, следя за светофором. Они стояли перед перекрестком, запруженным машинами.

— Откуда она могла узнать? — выпрямляясь, с сомнением спросила Алла Кирилловна. — Неужели?..

— Вот именно, — весело подхватил Игорь Владимирович, — я нисколько не сомневаюсь, что после того совета сразу собралась корпорация недовольных. Эти бронтозавры уже так привыкли, что никогда не будут спорить открыто, не будут аргументировать, защищать свое мнение. Они просто сядут вечерком и сочинят бумагу. Накатят «бочку». И там тоже не будет никаких аргументов технических против, там, в лучшем случае, речь пойдет о непонимании исторического и экономического момента…

— Фу, мерзость! Ну, так ты выставил эту девицу?

— Нет! — еще веселее ответил Игорь Владимирович. — Я послал ее к Грише.

— Что-о?

Игорь Владимирович довольно рассмеялся в ответ.

— Ты хорошо себе представляешь, что он может наговорить по такой горячке? Тем более, уже модели перед ним. — Сузив глаза, Алла Кирилловна зло посмотрела на мужа.

— Тем лучше, — беспечным тоном откликнулся Игорь Владимирович. — Мне сейчас выгодно любое упоминание о вашей работе, лишь бы Москва заинтересовалась.

— Ну, не знаю, — рассеянно протянула Алла Кирилловна, и вдруг, как вспышка в мозгу, мелькнула догадка: так вот почему Григорий был такой шальной! И чтобы проверить себя, она спросила мужа:

— Это когда было, утром?

— Да, почти в самом начале дня, — ответил Игорь Владимирович.

— И как они, поговорили? — не замечая, что голос напрягается и становится жестяным, задала она вопрос.