Испытание страстью - [2]

Миссис Уитни скорбно заметила, что надеется на ее скорое увольнение, а мистер Уитни пролил скупую мужскую слезу по тем средствам, которые он «инвестировал» в ее карьеру. Френсис попыталась объяснить им, что ей просто необходимы небольшая передышка и смена обстановки. Но все было бесполезно.

— Можно подумать, у тебя был несчастный роман! — вздохнула мать, начисто забыв о событиях, произошедших всего год с небольшим назад. Отсутствие у Френсис тяги к замужеству она воспринимала как личную драму, особенно теперь, когда дочь благополучно обрела специальность и встала на ноги.

— Будь я мужчиной, вы решили бы, что это хорошая идея — посмотреть мир, прежде чем осесть где-то! — с обидой воскликнула Френсис.

— Но что ты там будешь делать? — запричитала мать. — Совершенно одна, в первобытной деревне, — и никого, с кем можно поговорить…

— Я должна стать врачом, — твердо сказала Девушка. — И чертовски хорошим!

Миссис Уитни нахмурилась.

— Не ругайся, дорогая! — автоматически потребовала она.

Однако после этого разговора ни отец, ни мать не пытались больше отговаривать Френсис. Они даже помогли ей упаковать вещи и довезли до аэропорта Хитроу. Френсис решила, что всегда будет им за это благодарна.

Мужчина в сафари привалился к стенке лифта и окинул Френсис оценивающим взглядом. Она попыталась притвориться, что не заметила этого, но легкий румянец выдал ее.

— Только что прибыли? — спросил незнакомец.

— Да, — ответила она.

Дверцы лифта открылись, и мужчина вышел на площадку, помахивая ключом.

— В полном одиночестве?

— Меня вполне устраивает собственное общество, — отрезала Френсис.

Его брови слегка поднялись.

— Ну, доброй охоты!

Дверцы вновь закрылись, и лифт унес ее на верхний этаж. Слова незнакомца показались Френсис оскорбительными, и она даже попыталась рассердиться, но вдруг поняла, что ей все равно. Она чувствовала себя полной жизни и немного возбужденной. И ей понравилось серьезное выражение его смуглого лица.

Френсис не потребовалось много времени, чтобы умыться и переодеться к ужину. Она выбрала черное платье с глубоким вырезом на спине и поверх него накинула болеро, украшенное блестками. Платье очень шло ей, оттеняя светлые волосы. Бросив взгляд в зеркало, девушка осталась довольна собой — симпатичная блондинка с большими ласковыми глазами и слегка вздернутым носиком над решительным изгибом красивых губ. Она не особенно беспокоилась из-за того, что ей придется есть в ресторане в одиночестве, и взяла с собой книжку, которую читала в дороге.

Главный официант показал ей столик с почти французской галантностью. Его очень черное лицо блестело от пота. Подав ей меню и дождавшись паузы в гремящей какофонии оркестра, он принял заказ и удалился. Френсис открыла книгу и попыталась читать, но тут же отказалась от этой затеи из-за хлынувшего вновь потока звуков, сотрясавших даже столовые приборы. Несколько пар танцевали, большинство посетителей были европейцами, вероятно проводившими здесь отпуска.

Девушка отложила книгу и стала наблюдать за танцующими.

— Могу я составить вам компанию?

Френсис вздрогнула и, подняв глаза, увидела мужчину из лифта. Он тоже переоделся и теперь был в черных брюках с безупречными складками, кремовом смокинге и красной бабочке, а выглядел еще более уверенным в себе, чем прежде.

— Пожалуйста, — растерянно пробормотала Френсис.

Он сел справа от нее, вытянув длинные ноги под столом, и бесстрастно проговорил:

— Значит, вы по-прежнему одна?

Но девушка уже успела прийти в себя.

— Кажется, теперь нет!

Мужчина бросил на нее внимательный взгляд.

— Не хотите потанцевать? — внезапно предложил он.

Френсис кивнула и встала. Музыканты к этому времени добились такого крещендо, что состязаться с ними, пытаясь перекричать мощный поток звуков, казалось бесполезным занятием.

Странно было чувствовать на своей спине руку мужчины, и еще более странно — обнаружить, что он хорошо танцует и что она сама не испытывает никакого неудобства, следуя за его движениями. Над ней частенько подтрунивали на госпитальных вечеринках из-за того, что она отказывалась подчиняться неумелым партнерам и двигалась так, как считала нужным. Но там врачи, героически чередовавшие дежурства с танцами и затем спешившие по домам к своим подружкам, вовсе не были похожи на этого мужчину, который, видимо, ни в чем не знал препятствий и затруднений.

Он притянул ее ближе, скользнул рукой под болеро и погладил по голой спине. Френсис хотела запротестовать, но не смогла. Вместо этого она закрыла глаза и позволила музыке стать частью ее существа. Когда же он поцеловал ее в шею, это показалось ей вполне естественной частью танца, и ее сердце забилось в такт грохотавшим барабанам.

Танец закончился, незнакомец проводил ее назад к столику и придержал стул, когда она садилась.

— Как вам понравился Найроби? — спросил он.

— Я пока ничего, кроме отеля, не видела, — призналась Френсис. — А вы живете здесь?

Мужчина покачал головой и, подозвав официанта, сделал заказ на беглом суахили.

— Не выпить ли нам вина? — спросил он вдруг на английском, прервав поток непонятных слов.

— В честь чего? — опешила Френсис.