Исповедь восточной женщины - [14]
Прощай, арабский дом, мы будем всегда тебе благодарны, мы будем помнить твое добро, мы будем часто навещать тебя. Прощай!
II. Горе и радость
В марте мы переезжаем. Диане 9 месяцев. Ну хоть кто-нибудь помог бы собрать вещи! Сама! Валид на работе, свекровь занята домом, да на ней еще Шушу и Джуди.
Посуда, одежда, белье, обувь — коробка за коробкой, запаковала; следующая — собрала — запаковала, следующая … В комнате сразу становится грустно — неуютно. Прощай, наше гнездышко!
Мы с Муной и Фатми с Любной уходим на нашу квартиру. Скребем, оттираем, моем с порошком, хлоркой. Стены, двери, ручки, полы. Чисто! Приятный запах. Можно переезжать. Большое спасибо, девочки, что помогли! Когда бы я одна успела?
В течение недели расставили мебель, разложили вещи, книги. Наконец, поставили нашей девочке ее кресло-стол. Посадили. Как ей нравится! Смеется, ручкой стучит по столу. Дали игрушки. Сидит, играет. Замечательное кресло! Читаю инструкцию: можно использовать несколько конструкций: кресло без стола, кресло со столом, кресло напольное, кресло с 2мя ручками, чтобы носить; качели. Ай да кресло! У меня сразу освободились руки. Полчаса в кресле, полчаса в бегунках, бегает за мной по всей квартире, не плачет: мама-то рядом. А я столько успеваю сделать!
Но что-то не так. Что-то меня тревожит. Что? Несколько дней не могу понять. О, боже! Ти-ши-на! Тишина меня тревожит. Мы же привыкли к шуму, ору, топанью. Как же хорошо в тишине! Спокойно! Длительнее и спокойнее сон у Дианы. Она не вздрагивает от неожиданных воплей. И вообще стала спокойнее. В первые дни все осматривалась, искала, где же бабушка, Муна, Шушу, Джуди? Нету! Стала более длительное время играть на ковре. Наступило лето. Девочка в одних трусиках. Самая любимая игра с водой. Бросает в ведерко игрушки, обливается, весело хохочет. Еще бы, в такую жару только и можно спастись от зноя.
Вечерами ходим к бабушке на крышу — там ветерок, прохлада. Вот только теперь я понимаю, почему все стремились сюда летом. Свежим воздухом подышать, освоить пространство на велосипедах, каталках, бегунках. Теперь и мы стремимся туда. Но когда выдается свободный вечер у Валида — идем в сквер, он в квартале от нашей квартиры. У скамеек там высажены розовые кусты, ветерок дует, розочки качаются, пахнут. Тянет ручки к ним доченька, смеется — дайте, дайте мне быстрее! Великолепно!
Ровно в год на бабушкиной крыше наша девочка пошла самостоятельно. Встала с четверенек, смотрит на меня, улыбается, зовет — мама, — а ноги несут совсем в другую сторону; идет не туда, куда хочет, а куда ноги несут. Вот где началась для меня работа: хожу следом, боюсь, как бы не упала — вовремя поддержать; как бы в рот чего не потащила — отобрать вовремя; как бы с кем не столкнулась — подхватить на руки вовремя. Другие мамки смеются надо мной:
- Что ты за ней ходишь, ничего не случится. Нет уж, вы как хотите, а я как знаю. Но они вроде жалеют меня: — Посиди, Наташа, вон Любна, Омар присмотрят. Нет и нет. Была я свидетелем, как старшие девочки нянчили нашу соседку Хелю-Диану. Играли, тащили в разные стороны, да разом и отпустили. Девочка ударилась головой о каменный пол — трещина основания черепа. Теперь ребенок не говорит, не ползает, не ходит. Забегая вперед скажу — девочка стала инвалидом. Поэтому и не сижу, а хожу по крыше следом. Старшая невестка Фатми говорит:
— Ничего, скоро надоест, перестанет ходить.
А свекровь отвечает — нет, не перестанет, Наташа не так ухаживает за дочкой, как вы, она глаз с нее не спускает, даже что-то делает, а вполглаза, вполуха смотрит и слушает — как ее девочка. Она и кормит Диану не так как вы — только рисом. И морковь трет, и с яблоком мешает, и пюре, и каши, и бульоны; а чистенькая она у нее какая; жила с нею видела, трусишки никогда не оденет — не прогладив, а вы и рубашки не гладите. Молчит Фатми, свекровь права, а мне не очень приятно. Прошу не говорить так, боюсь, начнется ревность, а ни к чему хорошему это не приведет. Соглашается свекровь. — Спасибо, мама! Понимающе улыбнулась, погладила меня по плечу.
Чтобы не показалась такой уж безоблачной наша жизнь, отмечу, что были и печальные и тревожные дни. Чего только стоил инцидент с кофточкой свекрови: а молоко я оставила, а сама побежала наверх; не только плиту пришлось скрести, так еще вонь стояла весь день. Несколько раз болела Диана.
В три месяца простыла. Было ветрено, я ее купала, а Шушу носился мимо, забегал посмотреть. Поддуло. Поднялась температура, сел голосок, сипит. Лекарства здесь удивительно хорошие. Но пока их прописал врач, пока принесли и напоили, пока они начали действовать, я места себе не находила. Спала ли в эти 3 дня, нет ли, не помню. Скорее всего, нет! Не жизнь — а черные тучи. Выздоровела доченька и снова — ясное солнышко!
И Валид молодец! Такой внимательный! Что попрошу принести — обязательно принесет, ничего не забудет. И с дочкой возится. Однажды, было Диане месяцев 7. Оставила я их одних. Валид хотел смотреть телевизор, а Диана не хотела играть одна — хныкала. Возьми папа и прикрикни на дочку. Она так удивленно на него посмотрела, уткнулась личиком в подушку и принялась так горько плакать. Растерялся папа. И на руках носил и прощения просил — ревет. Успокоилась, когда я пришла. Вечером принес Валид новые игрушки, подарил. В ладоши хлопает, смеется. Мир!
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.