Исповедь сорокалетней женщины - [9]

-Потому, что все колдуньи прибегают к помощи тёмных сил. И если ты воспользуешься их помощью, потом от них не отвяжешься.

-От кого, от них?! – раздражилась Татьяна.

-Говорю тебе, от тёмных сил! Я считаю, Таня, если ушёл, туда ему и дорога. Танечка, детей у вас нет. Проживёшь ты и без Толика!

-Мама! Как я буду совсем одна?

-Всё, что не делается – к лучшему. А колдовать – грех большой.

Татьяна многозначительно посмотрела на подруг.

-Моя мама с возрастом в религию ударилась. В церковь ходит, грехи замаливает.

Лицо Ирины Петровны переменило выражение. Она, действительно, последнее время изменила своё мировоззрение во многом. Она открыла для себя новый смысл жизни – спасение души. Сначала это открытие утаивалось ею даже от близких, так как она понимала, что многие лишь посмеются над её новыми убеждениями, ведь в нашей стране из людей многие годы «выдавливалась» вера в Бога. Верующие люди выставлялись сумасшедшими, неграмотными, отсталыми. Но последнее время, Ирина Петровна вспоминала слова Иисуса Христа из Евангелия и старалась говорить об этом со своими родными, пытаясь направить их на путь истинный. Вот эти слова:

От Марка Гл8.

«38 Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда придет в славе Отца Своего со святыми Ангелами».

И еще:

От Иоанна гл.10

«9 Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет».

Получается, если не верить в Христа, спастись нельзя.

Но её муж и дочь воспринимали все слова жены и матери, как старческие бредни.

Ирина Петровна очень огорчалась из-за такого восприятия, но повлиять на них никак не могла.

-Ты говоришь, колдунья вернула Игоря? – спросила Татьяна Марину.

-Да.

-А как?

-Я ей отвезла его фотографию, прядь волос, ну и естественно, деньги. Она там читала заклинания, ну, если поедешь, сама увидишь. А потом у Игоря в один вечер так в поясницу вступило! Помните, люмбаго у него было? Так это после бабки той. Он должен был в командировку на следующий день ехать, а тут люмбаго. После этой болезни у меня год с ним никаких проблем не было.

-А потом?

-Потом опять за старое, но надолго больше из дома не уходит.

-А ты думаешь, это бабка так сделала? – спросила я с недоверием.

-Думаю, да. Он ведь никогда на спину не жаловался.

-Таня, ты будешь мужу болезней у колдовки просить? – спросила Ирина Петровна с неодобрением в голосе. – А если он сильно заболеет?

-Да пусть! – зло ответила Татьяна. – Пусть хоть сдохнет, но дома.

-Марин, да нельзя этого делать! Ты понимаешь, если колдовство помогает, значит, действительно тёмные силы действуют, а от них потом не отвяжешься! Если ты веришь в колдовство, должна и в бесов верить.

-Ладно, мама. Ты с Катей чайка попей, а мы сейчас придём. – Петрова резко встала и потянула за руку Воскобойникову.

Ирина Петровна лишь горестно вздохнула, глядя им вслед.

-Тётя Ира, а как вы стали верить? – спросила я, обратившись к ней, как когда-то, много лет назад.

Ирина Петровна опять вздохнула, посмотрела на меня подозрительно, определяя, осуждаю я её за веру или нет. Потом махнула рукой, как бы говоря: «будь, что будет», и начала рассказывать:

-Когда мне ещё не было сорока, я заболела. Ты, наверное, не помнишь этого, потому что свою болезнь я скрывала даже от родных. Да-а-а. Меня направили в гематологический центр, оттуда… ладно. Неважно. Но я не стала ходить по врачам. Выбросила результаты анализов и стала тихо плакать, когда никто не видел. Потом, когда стало совсем тяжело, пошла в церковь. В тот храм, который был на соседней улице. Помнишь?

-Конечно, помню.

-Да-а-а. В церкви я тоже плакала. Но постепенно моё отчаянье стало уменьшаться. Я посмотрела на других людей. Плакала ещё одна женщина. Она стояла на коленях перед Распятием, о чём-то молилась и плакала. И я подумала, не могут столько людей ошибаться. Да-а-а.

-Каких людей? – не поняла я.

-Верующих. Ведь многие верят в Бога. Они, может быть, в церковь не все ходят, но верят очень многие, потому что это правда – Бог есть! И всё в Евангелие - правда. Да-а-а. Вера для меня, как сокровище, которое я открыла для себя и хочу поделиться этим сокровищем, но в моей семье никто этого не хочет. Наверное, я сама виновата. Меня мама крестила, а я ведь Татьяну даже не крестила. А сейчас она наотрез отказывается. Да-а-а.

-А с вашей болезнью что?

-С болезнью? Батюшка меня отмолил. Да и я сама сильно молилась.

-Как?

-Вот так. Ушла болезнь. Господь милостив. Как в Евангелии написано: «Просите, и дано будет вам», или «ищите и обрящете», то есть, найдёте. Ох, Катя. Может, с высоты моих лет лучше видно выполнение всех Евангельский истин, но ведь и вы уже не дети. Она сейчас из-за Толика с ума сходит. Да-а-а. К ворожее хочет идти. А это очень плохо. Если с сатанинской помощью к ней муж вернётся, от этого им обоим будет хуже. Ей не к бабке, в храм идти надо! Но как её убедить? Не любовь её толкает действовать, а обида, злость.

-Может, она действительно любит его,- сказала я как-то неуверенно.

-Любит? Может, и любит. Да только, когда любишь, боишься за любимого, а не желаешь ему болезней и даже смерти. Спаси Господи.