Исповедь Еретика - [60]
Как ты себя чувствовал в роли тележюри?
Наверное, хорошо. Но это не значит, что вначале у меня не было проблем. После первого дня съемок мы с Аней Домбровской[37] решили выпить кофе. Мы подружились с самого начала. Я начал ей рассказывать о своих сомнениях, а она только улыбнулась и сказала: «Адам, несмотря ни на что, у тебя все получится». Наверное, каждый в жизни должен суметь сказать себе такие же слова. Я вошел в абсолютно другой мир. Но не был напуган, это не в моей природе. У меня в принципе нет проблем с установлением контакта с людьми, так что я быстро нашел правильный путь. В какой-то степени программа еще больше меня раскрепостила. Я хорошо понимал окружающий мир, а после The Voice стал понимать его еще лучше. Встретил много замечательных людей: работников Rochstar, членов технической команды, работников телевидения. Они отнеслись ко мне без предрассудков, искренне и дружелюбно. И я отплатил им тем же.
А другие члены жюри? С Аней ты быстро установил контакт, а с Анджеем Пясечным?
Артисты, такие как Анджей, — это люди, над которыми мы, мятежные и дерзкие, обычно смеемся: «Ха-ха, парень с радио, комнатное растение». Наши стили находятся друг от друга на расстоянии световых лет, мы из совершенно разных окружений, но оказалось, что эти два разных мира занимают одно и то же пространство.
Анджей — просто хороший парень со здоровой самоиронией. Есть в нем значительная доля интереса к миру, в том числе и к моему. Хотя сначала я не знал, как себя с ним вести. Подошел к нему перед программой, пока он накладывал грим. Я представился, сказал, что рад работать вместе с ним. Он ответил серьезно: «Я слышал, что ты нормальный парень. Надеюсь, это правда». Я не очень понимал, что конкретно он имел в виду. Но расстояние между нами сокращалось. Несколько съемочных дней — и оказалось, что мы с ним на одной волне. Между нами все время происходило что-то вроде пинг-понга. Я постоянно пытался осторожно над ним подшутить, но мне так и не удалось сказать последнее слово. Наоборот: он, может быть, не очень умело и тонко, но всегда мне отвечал. Я чувствовал, что мы с ним находимся на одном и том же уровне, и с каждым днем наша взаимная симпатия росла. Мы уважали друг друга. Я и сейчас поддерживаю с ним контакт. Также я очень подружился с его менеджером, Юлитой.
А с Касей[38], еще одним членом жюри?
Kace, особенно вначале, не хватало такта. Даже не по отношению ко мне. Также напряженными были отношения с Анджеем, а особенно с Аней. Как обычно бывает между женщинами… Бывало, мы с Анджеем переглядывались, потому что сказать было нечего. Кася очень эмоционально реагировала на такой обычный обмен взглядами, внешний вид или ругательства… Но я привык к этому, и позже все пошло как по маслу, и с ней я нашел общий язык. Конечно, между нами было некоторое трение, иногда ситуация накалялась, но я думаю, что мы всё хорошо смогли уладить. Аня, всегда сдержанная, иногда даже печальная, такой у нее образ. Кася, очень эмоциональная, иногда взрывная, иногда даже истеричная. Анджей, цитирующий классиков русской литературы. А я… Не буду себя оценивать. Я был непредсказуем: немного клоун, немного мудрец.
С Магдаленой Мальцаж и Хубертом Урбанским, ведущими программы, ты тоже нашел общий язык?
Это были только профессиональные отношения. Потому что они профессионалы, холодные профессионалы, я бы сказал. Но это не претензия.
У тебя не было ощущения, что тебе там не место? то ты не сможешь вписаться в программу?
Были ситуации, которые меня раздражали. Особенно в первые дни, когда мы отбирали людей в свои команды только на основе голоса и исполнения. Тогда я чувствовал себя странно. Я не был уверен в правильности своего выбора. Было впечатление, по крайней мере пока не появилась Моника Урлик, что у меня в команде нет никого на самом деле хорошего. Команды остальных членов жюри казались сильнее. Меня это расстраивало, хотя я старался не забывать, что программа — это прежде всего игра. Кроме того, я делал ошибки. Не хочу называть конкретных ситуаций, но некоторые вещи в студии звучали хорошо, а когда позже я смотрел по телевизору повтор, у меня вяли уши.
Может, это происходило из-за недостатка мастерства?
Может быть. Остальные члены жюри иногда давали мне понять, что я не певец, не вокалист и многого не понимаю. Так произошло, когда я выбрал Ареса Хаджиниколау. Сумасшедшего грека. Он был очень эффектным, хотя его вокальная техника и сценический образ были довольно однообразными. В чем-то он похож на меня. Но и для него есть своя ниша, куда он сумел войти. Я знал, что он не выиграет программу, не является выдающимся вокалистом, но и он оставил нескольких человек позади. Так же, как и представитель метала в моей команде, Филип Салапа. Я надеюсь, что они придут к чему-нибудь и завоюют свое место в музыке.
Ты тоже не являешься выдающимся вокалистом, но, в конце концов, тоже спел в программе, или, скорее, попытался.
Я кричащий вокалист, а не поющий. В этом большая разница. Моя музыка требует крика, чего-то первобытного и дикого. Атавизма. Я понимаю, что для кого-то парень, рвущий горло на сцене, может казаться странным, но для меня это глоток свежего воздуха. Петь наверняка я не умею, а делать вид — умею.
