Исповедь Еретика - [59]
Меня окружали тысячи винилов, практически сам heavy metal. Мама Петра приходила каждый день и говорила: «Это все потому, что ты мало ешь. Идем, я котлет тебе нажарила». А я отвечал: «Простите, пани, не могу, у меня понос, я должен соблюдать диету». — «Нет! Ты должен поесть, иначе у тебя не будет сил!» И дожарив очередную отбивную, она подавала ее с картошкой. Они опекали меня три дня. Вот тогда и позвонили с Rochstar.
«Пан Адам, не примите ли вы участие в польской версии The Voice?»
Скорее: «Пан Адам, мы работаем над проектом, который мог бы вас заинтересовать. И приглашаем вас в Варшаву на неформальное собеседование»
Ты знал, о чем идет речь?
Я понял, что речь идет о телевизионном продукте. Честно говоря, подумал: «Только через мой труп», но согласился на встречу. Я задержался в Варшаве по пути в Гданьск. В офисе все были очень вежливы. Тепло меня приветствовали, усадили в удобное кресло перед экраном и включили западную версию The Voice. В тот момент я уже понял, в каком направлении пойдет разговор. Внимательно смотрел программу и думал, что нет ни единого шанса, что я приму в ней участие… Я просто не смогу петь. Как я мог бы кого-то научить, не используя свой собственный голос?
Ты сказал об этом людям из Rochstar?
Они ответили, что в The Voice у меня будет абсолютно другая роль, а об обучении участников и технической стороне позаботятся профессионалы. Я должен буду сосредоточиться на поиске талантов. Они рассчитывали на мой взгляд и опыт, ведь я сам смог пройти путь из подвала до вершины, поэтому считали, что смогу увидеть кого-то, кто не только умеет хорошо петь, но несет огонь внутри. Аргументы они привели неплохие, но у меня еще были сомнения. Я искренне поблагодарил их за гостеприимство, пообещал позвонить им и отправился в Гданьск.
Тогда они говорили о гонораре?
Нет. Во всяком случае, я не хотел слышать ни о каких цифрах. Только позже я позвонил Кубе Воеводскому и разведал ситуацию. Он рассказал мне, чего можно ждать, дал несколько ценных советов. На самом деле, он убеждал меня участвовать. Но я продолжал бороться с собственными мыслями. Мне было хорошо в моем мире. Из-за отношений с Доротой я стал узнаваем, несколько раз появился на каких-то вечеринках, позволил себя сфотографировать, но меня все равно не тянуло в их мир. Тем не менее что-то созрело…
Ты уступил?
Я взял в Rochstar записи программы. Включал, смотрел. Впервые у меня промелькнула мысль, что это не так уж плохо… Но все-таки я не думал, что возьму на себя эту задачу…
Почему ты изменил свое мнение?
Я рассказал обо всем другу, к мнению которого прислушиваюсь. Просто завалил его вопросами: «Должен ли я в это ввязываться? А фанаты? Как это повлияет на группу? Как мне перенести стресс и ответственность?» Я услышал, что не должен себя останавливать, что ограниченность — грех. Тогда я почувствовал себя уверенней. Сделал список аргументов за и против. Я все еще был слаб для возвращения на сцену, до первого тура оставалось несколько месяцев… Казалось, что участие в The Voice станет для меня выходом на только что замерзший лед. Когда понимаешь, что корка тонкая, не выбегаешь на середину озера и не прыгаешь. Но ты можешь ступить одной ногой на лед, другой ногой стоя на твердой почве. Поэтому я только коснулся корки. Именно так я решил относиться к участию в этой программе.
Одна нога на льду, другая на земле — так и разорваться можно.
Есть множество примеров, среди музыкантов тоже. Знаешь Джареда Лето из 30 Seconds to Mars? Он всемирно известен и как актер, и как вокалист. Он отлично сыграл в фильмах «Оружейный барон», «Бойцовский клуб», «Реквием по мечте»… Эти названия говорят сами за себя. В музыке тоже неплохо себя показал. Мне не нравится его группа, но они добились успеха, значит, есть в нем что-то… Похожих примеров много: Том Уэйте, Игги Поп, Кит Ричардс, который является живой легендой, гигантом гитарного риффа. Он сыграл в кино и не потерял себя. В конце концов, он не должен был никого играть, просто вошел в кадр и был собой — харизматичным, как тысяча человек одновременно!
Это правда, но все эти люди не встали перед камерой, выйдя из мира метала.
Есть тот, кто вышел к элите из пещеры. Зовут его Йонас Акерлунд. Он дебютировал барабанщиком с первым альбомом шведской легенды Bathory, предтечей блэк-метала. Работу с камерой он начал, делая клипы для других блэк-метал групп, для Dimmu Borgir например. Сегодня он является одним из самых востребованных клипмейкеров. Он работает для таких артистов, как Duran Duran, Леди Гага или Мадонна. Для Польши выход кого-то подобного в мейнстрим — это новая ситуация, но на западе уже не раз люди из музыкальных кулуаров заражали поп-культуру.
Но Акерлунд покинул свою нишу и сосредоточился на другой деятельности.
А я нет. Программа, большой экран, проба себя в других музыкальных жанрах — все это хорошо, но я знаю свою почву и твердо на ней стою. Есть те, которые утверждают, что я давно переступил черту, но сам я так не считаю. Я не выступаю на корпоративах и не снимаюсь в рекламе. От всего, что делаю, я получаю радость. Если я чувствую адреналин в животе, то все окей. Программа давала мне такие ощущения. Не думаю, что у меня плохо получилось.
