Исповедь - [12]

– Я!?

– Ну он у нас на курсе один только такой умный был. А тут ты появился, а Сашка не любит корону делить. Да и… хитрый он. Всем нашим индивидуальные задания решает, курсовики пишет, за немаленькую плату, ты же…

Я и сам знал, что я. Я помогал всем, кто попросит, и денег за это просить даже и не думал… Зачем мне? Мне папаша на счет столько переводит, сколько большей части местных и не снилось. А Саша… он же на стипендии, говорят. Зная, какие у нас стипендии, ему, должно быть, не легко. И мне бы пожалеть бедняжку, да вот только на бедняжку этот блудный кот походил мало.

Сашка оторвался от борща и опять кинул в мою сторону острый взгляд. О как! Корону, значит, делить ты не любишь? Совсем не любишь? И замечать ты меня начал только когда я стал тебе… конкурентом. Только ведь нравятся мне твои взгляды, ой как нравятся. И пошалить слегка с блудливым котом я не против. Моим ты, конечно, никогда не станешь, а вот слегка с тобой поиграть – самое то.

Впрочем, мне понравилось это слово. Конкурент. И тогда-то я и понял, что отольются кошке мышкины слезки и дорожку Саше начал переходить уже осознанно. Правда, его основных «спонсоров» не трогал – я его позлить хотел, а не лишать малыша источника дохода да и курсовые кому-то писать мне было в лом. Разве что объяснить, подсказать, не больше, но и этого хватало, чтобы Сашкин взгляд на мне останавливался все чаще. Да недостаточно часто.

Помогла случайность. В тот день небо плакало слезами, а мы сидели в уютном кафе на набережной, за бокалом янтарно-желтого пива. Кажется, я слегка захмелел. Ребята рядом обсуждали последний матч, по плазменному телевизору летела едва слышная реклама, на столе медленно догорала свеча.

Саша тоже тут был – сидел в окружении друзей в другом конце зала, а на его коленях удобно устроилась белокурая, тонконогая Зоя:

– Нравится девчонка? – не так понял меня Олег. – Шваль еще та, кто больше платит, за тем и идет. Хошь, и с тобой пойдет?

Девка засмеялась особым грудным смехом и прильнула пухлыми губами к губам Саши. Ревность уколола отравленной иглой – вот же тварь!

– Думаю, Саша обидится, – сказал я, с трудом отворачиваясь.

– А че ему обижаться? Что он, девок не знает? Ночку один проведет, с него не убудет, дело житейское. Тем более, что вчера она уже с ним была. Делиться надо.

Вчера с ним была? Стало тошно и противно, разум захлестнула волна гнева, и, наверное, я бы ушел, но судьба в тот день ко мне была благосклонна – Зоя поднялась с колен Саши и упругой походкой от бедра направилась к двери за стойкой.

– Зоя, – окликнул ее Олег, когда она проходила мимо нашего столика. – Мы в бильярд направляемся. Может, присоединишься? У нашего симпатичного друга пары нету…

Зоя посмотрела на него, потом на меня, и в тот вечер взгляд Саши обжег меня больше, чем обычно. А из кафе я ушел с девушкой. А потом жадно вжимал в влажную от пота кровать тело, которое еще хранило следы поцелуев Саши.

А я вдруг понял. У меня есть все – и обаяние, и деньги, и врожденное умение соблазнять. А мои стихи… свалят с ног любую, и единственный способ избавить себя от ревности это испортить блудливому коту всю охоту.

Я понимаю, что поступал нечестно, но не мог иначе. С этого дня я отваживал от Саши всех девушек, которые к нему приближались ближе чем на шаг. Я не специально это делал, просто во мне всерьез включился режим хищника. Только охотился я не на столь любимых Сашей красавиц, а на зверя покрупнее и похитрее, великолепно сознавая, что в мои сети зверь все равно не попадется. Но хоть охотой наслажусь.

Мне было дико интересно, что будет делать блудливый кот, когда проголодается?

Его взгляд, с каждым днем все более полный ненависти, аж кричал – долго мне ответного хода ждать не придется. Он бесился, душа моя ликовала. Пусть он меня ненавидит… пусть. Все лучше, чем равнодушие.

Знал бы я, что все так обернется… Впрочем, так ли плохо все обернулось?»

В гостиной зазвонил телефон и, опустив крышку ноутбука, я поспешно бросился к дребезжащему на журнальном столике мобильному. Не успел, Игорь-таки проснулся – поднялся на локтях, посмотрел на меня чуть поблескивающим в полумраке, вопросительным взглядом. Сонно тявкнула Аврора, почти перекрыв раздавшееся в трубке:

– Забери меня.

Я повесил трубку и начал быстро одеваться, стараясь не смотреть на Игоря.

– Опять? – спросил он.

– Ты ведь все понимаешь, так почему спрашиваешь?

Он все понимал и больше не спрашивал.

На улице свет фонарей отражался от мокрого асфальта. Оставив машину на пустой стоянке, я подошел к кафе, расплатился с официантом и взвалил пьяного вдрызг Сашу на плечо. Он что-то бормотал. Потом, вроде, пытался петь. Отвратительно он поет. Едва слышно сказал, что сам пойдет, заснул и снова проснулся, когда я прислонил его к машине, пытаясь другой рукой открыть дверь.

– Сука ты, – сказал Саша, поймав мою ладонь, когда я пристегивал его ремнями безопасности.

– А сам ты кто?

Саша усмехнулся, притянул меня вдруг за шею и впился в мои губы страстным поцелуем. От него пахло дешевой водкой, сигаретами и рвотой, но даже это не помешало мне ответить на поцелуй и чуть с ума не сойти от захлестнувшего с головой желания.