Испанский сон - [370]

Ярость и стыд. — «Я буду ждать»

Два человека сидели за солидным письменным столом посреди внушительных размеров кабинета. Кабинет этот, несмотря на свой размер, был тем не менее чрезвычайно уютен. Все здесь дышало старомодной, несколько даже наивной добротностью; все детали были продуманы до мелочей. Между глубокими кожаными креслами, расставленными там и сям, возвышались мраморные и бронзовые скульптуры; золоченые рамы висящих вдоль стен полотен голландских художников, казалось, по размерам превосходили сами полотна; мебель нескольких стилей — в основном, ампир, барокко и модерн — была сгруппирована по резцу мастера и цвету отделки. Тепло, душевно потрескивал камин. Тяжелые серебристые шторы с золотыми кистями задерживали не в меру яркое солнце, отчего в кабинете царил мягкий полумрак; толстый ковер на полу поглощал звуки.

Письменный стол, за которым сидели двое, был покрыт толстой зеленой материей и вдобавок толстым стеклом сверху. Один из сидящих был Вальд Плетешковский, а другой — его коллега, г-н Х. Они сидели уже битых полтора часа, и г-н Х., отбросив приличия, бросил нетерпеливый взгляд на каминные часы, а затем как бы невзначай бросил в пространство:

— Скоро конец рабочего дня…

— Тренировка? — немедленно отозвался Вальд.

— Вот именно, — подтвердил г-н Х. и раскрыл было рот, намереваясь рассказать о сложностях передвижения по городу, но Вальд предвосхитил события и заговорил все же несколько раньше.

— Дорогой г-н Х., — мягко сказал он, — пора бы вам уже подумать о служебной машине. Ведь это не дело: едва я начинаю постигать суть вопроса, вы сразу же собираете свои, извините, манатки и были таковы.

— Вы думаете, — озабоченно спросил Х., — до Теплого Стана быстрее доехать на автомобиле?

— Бесспорно, — заявил Вальд. — Многие неопытные водители совершают ошибку, направляясь вдоль линии метро. Действительно, Профсоюзная улица является на первый взгляд самой прямой дорогой — остается лишь свернуть направо за самой станцией «Теплый Стан», — но на самом деле, если учесть плотность движения и количество светофоров, путь по проспекту Вернадского несравненно более короток. Единственная тамошняя проблема — неизбывная пробка (я имею в виду часы пик) при соединении с Ленинским проспектом, однако там строится развязка… и судя по тому, что я самолично наблюдал с высоты птичьего полета, работы идут ударными темпами.

— Вот, значит, в чем секрет, — задумчиво проговорил Х. — Но говорят, что мост близ Лужников вот-вот начнут ремонтировать. Вы представляете себе сроки мероприятий?

— Да? — удивился Вальд. — Этого я еще не наблюдал… Все же вы подумаете о служебной машине?

— Безусловно. Какую модель мне иметь в виду?

— Э-э…

Г-н Х. бросил целых два взгляда на часы — один на каминные, другой на свои наручные.

— Отстают на пять минут, — заметил он.

— Которые?

— Вон те, на камине.

— А я думал, ходики… Надо будет сказать секретарше, чтоб подвела. Впрочем… — Вальд немного подумал и сказал: — Пожалуй, я подведу их собственноручно.

— Я могу идти? — осведомился Х.

— Но, г-н Х., — мягко напомнил Вальд, — мы ведь еще не рассмотрели вопрос о налогах на проценты.

— Я и не планировал заниматься этим сегодня, — сказал Х. — Это отдельная тема; займет никак не меньше чем час.

— А не хотите ли бросить бадминтон?

— Боюсь, нет. Я, знаете ли, консервативен.

— Может быть, вам перейти в секцию поближе?

— Но я привык к тренеру… к клубу…

— Хотите, я вам куплю этот клуб? Будучи его владельцем, вы легко смените место тренировок.

Г-н Х. задумался.

— Это еще одна тема, — сказал он. — Давайте обсудим ее послезавтра… а сейчас, с вашего позволения…

— Ну да, — разочарованно отозвался Вальд.

Нет счастья в жизни, подумал он, глядя в спину удаляющегося по кабинету юриста. Почему нельзя распорядиться — и чтобы все стало как я хочу? У каждого какие-то амбиции… какие-то свои идеи, мечты… и со всеми нужно считаться…

А нужно ли?

Дверь за г-ном Х. неслышно закрылась, и тотчас зазвенел телефон — задорным, настоящим металлическим звонком, не безликим электронным курлыканьем.

— Да?

— Вальдемар Эдуардович, вы освободились?

— Смотря для чего.

— Вас тут битый час ждет дама.

— Даже так. Почему же ты раньше не доложила?

— Вы велели вас не беспокоить.

— Ты права. Что за дама?

— Она лишь говорит, что жена вашего знакомого.

— Хм. Проси.

Вновь открылась дверь, и на пороге возникла женская фигура. Она была одета во все черное — черное платье с широкой черной юбкой, черная шляпка, черная сумочка в одной руке и маленький черный зонтик в другой. Дверь закрылась, но женщина нерешительно продолжала стоять где стояла.

— Аня? — удивленно предположил Вальд. — Почему такой странный наряд? Но проходи же, присаживайся.

Женщина приблизилась. Лицо ее закрывала черная вуаль, но по ее движениям, скованным и несколько неловким, Вальд понял, что ошибся в своем предположении.

— Извините, — пробормотал он. — Я вас знаю?

Женщина подняла вуаль, и Вальд узнал Эскуратову.

— Вот как, — проговорил он, не зная, что сказать.

— Вы помните меня, Вальдемар? — тихо спросила Эскуратова.

— Да, — сказал Вальд.

— Вы разрешите мне присесть?

— Я же уже сказал…

— Принимая меня за другую.