Испанский сон - [369]

— А на сколько, кстати? — спросила Госпожа. — И куда конкретно… в какой город, я имею в виду?

— Ничего этого я пока не знаю, — ответила Марина. — Насчет города я понимаю Ваш вопрос, Госпожа; хотя мне кажется, что это будет Мадрид, а не Барселона, я уверена, что Вы повидаетесь с ребенком, и не раз. Что же касается срока, то это может быть на месяц, а может и на год — это в какой-то степени будет зависеть от меня… да и от вас тоже, — дипломатично добавила она, — от того, насколько успешно вы будете мне помогать…

— Ты так и не сказала мне, кем я буду, — напомнила Вероника.

— Вы будете моей камеристкой, госпожа Вероника.

— Камеристкой? — удивилась Госпожа. — Кем же будешь ты сама… или, может, мне перейти с тобой на «вы»?

Марина закусила губу.

— Не надо так, — попросила она. — Если по правилам игры потребуется, все мы будем друг с другом на «вы». Вы же были со мной на «вы» в первые минуты нашего знакомства, не правда ли?

— Извини, — холодно сказала Госпожа.

— Вам нужно почитать Эриха Берна, — мягко сказала Марина. — Я принесу.

— Ника, — капризно спросила Госпожа, — если я откажусь, ты поедешь с ней? — И добавила ехидным голоском: — Камеристкой?

— Зайка, перестань, — попросила Вероника, в тихом ужасе от происходящего. — Она не сказала ничего страшного… ты же не думала, что она будет твоей служанкой до гроба?

— Да, но я и не думала, что… Скажи, — обратилась Госпожа к Марине, — все-таки что это за такая странная игра? Право, от всего сказанного тобой я начинаю ее бояться.

— Она не более странна, чем жизнь, Госпожа.

Госпожа покачала головой и криво улыбнулась.

— Вот ответ, исполненный поистине высокой философии.

Марина вздохнула.

— Зайка, — сказала Вероника, — позволь сделать тебе замечание. Обычно ты меня одергиваешь, а сейчас я должна; по-моему, ты ведешь себя неприлично.

— Да? — В Глазках появились слезы. — А кто ты такая, чтобы делать мне замечания? Ты вообще камеристка; ты должна молчать и смотреть ей в рот.

— Я так и знала, — горестно сказала Марина. — Надо было все же дать вам Берна прежде этой беседы.

— Да иди ты со своим Берном… идите вы обе знаете куда…

Госпожа зарыдала. Марина тоже зарыдала. Глядя на них, зарыдала и Вероника.

Подошел недоумевающий метрдотель.

— Что-то не в порядке? — глупо осведомился он.

Они — все втроем — посмотрели на него и несколько нервно, но дружно расхохотались.

— Все в порядке, — сказала Вероника.

— Видите ли, — сказала находчивая Марина, — это такой тест. Мы типа заплакали… ну, подойдете ли вы, чтобы нас утешать, или сделаете вид, что вас это не касается.

— А-а, — сказал метрдотель и разулыбался. — И как?

— Вы же видите, — сказала Марина. — Подошли.

— Значит — что?

— Значит, хороший вы человек. Душевный.

— Это да, — довольно сказал метрдотель. — Все?

— Ага.

— У меня просьба, — сказал метрдотель. — Если еще раз будете проводить тест… извините, конечно…

— Что?

— Не могли бы вы плакать потише? Видите ли, — помявшись, пояснил он, — мы дорожим своей репутацией; я же не объясню каждому, что вы проводите такой тест…

— Скажите, — нахмурившись, спросила Госпожа, — а смеяться громко разрешается?

— Это сколько угодно, — сказал метрдотель, и тут же, будто в качестве специальной иллюстрации, из противоположного угла зала раздался громкий взрыв хохота.

— Тогда странно, — сказала Госпожа. — Плач, как и смех — естественная человеческая эмоция. Плач даже более естествен, чем смех, так как каждый из нас заплакал едва появившись на свет, а засмеялся гораздо позже. А у вас, значит, смеяться можно, а плакать почему-то нет.

— Уж извините, — смущенно улыбнулся метрдотель, — я всего лишь метрдотель, а не философ… Но и вы тоже, смею заметить, э-э… не новорожденные.

— Я пошутила, — сказала Госпожа. — Мы не будем больше рыдать, обещаю.

— Ну, вот и хорошо. Не желаете по рюмочке коньяку за счет заведения?

— В Испании это называется regalo de casa, — задумчиво сказала Госпожа, — дословно подарок от дома.

— ¿Не желаете ли regalo de casa? — любезно улыбаясь, спросил метрдотель.

— Желаем, — сказала Марина.

— Извините меня, — сказала Госпожа, когда метрдотель удалился. — Слишком много всего. Имей в виду, — грозно обратилась она к Марине, — если все это не выгорит, я тебя нашлепаю.

— Разумеется, Госпожа, — подтвердила Марина.

— Если выгорит, нашлепаю тоже.

— Как, Зайка? — удивилась Вероника. — За что же ее шлепать, если выгорит?

— Из самодурства. За весь этот дерганый разговор.

— Вы могли бы отшлепать меня за то, что я загодя не принесла вам Берна, — подсказала Марина, — и тем самым заставила вас излишне переживать. С моей стороны это было очень жестоко и неосмотрительно.

— Да! — воскликнула Госпожа.

* * *

«БМВ», скорость, жаркое солнышко. Заднее сиденье. «Кстати, я даже не успела вас познакомить: это Вовочка, наш общий ангел-хранитель… а это Вероника; надеюсь, ваш контакт будет тесным и плодотворным». — «Хи-хи». Брызги из-под колес, веселое мельтешение… «Между прочим — видите бензоколонку? Так вот, она теперь…»

Чемоданы, люди, собаки, стены из стекла.

«Подержи мой паспорт, дорогая».

Глава XXXVI

О движении на юго-запад. — Цейтнот. — Смущение Вальда. — Что

делали с женами побежденных. — Совпадение ударов и выбросов. —